никуда не распространялась. Сейчас, наверное, думают, что с этим всем делать.
– Ты уверен? Ваш ускоритель же довольно… почтенного возраста.
– Да, он старый и был законсервирован несколько десятков лет. Когда мне дали команду его подготовить к работе недавно, я был немного удивлен. Там управляющий блок сейчас выглядит очень архаично, и тех, кто разбирается во всех строках, думаю, уже нет в живых. Да, можно поднять все архивы на Земле и разобраться досконально, но у нас не было на это времени, как я понимаю? Мне сказали просто сделать анализ поступившего материала.
Фэй кивнул:
– Не может быть ошибки?
– Все может быть. Он, как ты правильно сказал, довольно старый, но очень надежен. Я в нем полностью уверен. К тому же, – Роман ухмыльнулся, – по теории вероятностей и отказов какой процент, что у двух независимых наблюдателей, на двух разных базах и оборудовании случится одинаковая ошибка?
– А радиация?
– А радиация не такая, как должна быть при обычном радии двести двадцать шесть.
– То есть…
– То есть вы все правильно выдали. Это свинец двести двадцать шесть. Шесть лишних нейтронов. Шесть протонов, которые, по нашим представлениям, притворяются нейтронами.
Фэй задумался и почесал лоб:
– Послушай, Роман… Я не ученый, как ты знаешь, я инженер. Может, многое из университета Цинхуа забыл, это сколько лет назад было, да и работа с тех пор больше с буровыми и обогатительными машинами была. Но я не помню такого изотопа. Разве может быть с восемьюдесятью двумя протонами целых сто сорок четыре нейтрона? Почему такое ядро стабильно?
– Насчет стабильно, мой друг, я бы пока не горячился. Радиация немного плавает, но это не самое главное. Вернее, это очень важно, но мы не понимаем причину.
– Как и мы в свое время не понимали.
– На вашей станции осталась бо́льшая часть этой партии. Что говорят датчики и системы?
– Все по-старому. То есть ничего не понятно. Но давай вернемся. Так как это может быть? Что это, нейтроноизбыточность или протононедостаточность?
Роман хохотнул, сделал глоток и задумался:
– Ты хочешь, чтобы я сейчас тебе поведал серьезный парадокс, над которым ломают голову лучшие физики как минимум Китая, а может, и России? Со всеми математическими выкладками?
– Нет-нет, ни в коем случае, – весело отмахнулся Фэй. – Просто давай пофантазируем. Здесь же только мы, мало ли что могут наговорить два едва знакомых мужчины за стаканом чего-то бодрящего?
Роман улыбнулся и задумался:
– Хорошо, давай пофантазируем. Что мы имеем, что вы нашли. У нас есть материал с крайне необычным строением ядра, правильно? Это свинец, судя по количеству протонов, но нейтронов слишком много, чтобы все было хоть в каком-то равновесии или стабильности.
– Да. Может, на серьезных ускорителях на Земле или на орбите уже создавали такое, но это единичные атомы, думаю, или десятки в крайнем случае, и они сразу распадались.
