интеллектуальной издательской системе Ridero
…и тех, кто клялся на крови,
я помню всех по именам,
они пускали пузыри,
лишь начиналась глубина.
наперекор судьбе,
всем дорогим рискуя,
я напишу о тебе,
если найду такую.
Хочешь спрятаться очень
от суеты, что гложет.
Спишешь свою осень —
спишешь себя тоже.
Её любить – дороже самому
и, кажется, порой не хватит силы…
Она – не объяснимая уму.
Необъяснимо, но меня пленила.
Сегодня похвалят, завтра сплюнут —
миг сомнительной славы.
Помни, удача играет на струнах
только лишь для забавы.
мы помним беды, оттого стареем,
и чтоб картину полностью понять —
секреты вечной юности виднее
в умении плохое забывать.
спят безлюдные улицы,
шепчут деревья листвой,
в сумерках мне чудится
выцветший образ твой.
в зеркало смотрюсь, а в сердце холод —
опечален, истину открыв:
раньше был я и красив, и молод,
а теперь я только лишь красив…
мне бы закончить так, чтоб однажды
мелом не обвели на асфальте —
жизнь прожить не получится дважды,
а одной, как обычно, не хватит.
Как безумно врывается ливень,
промочив мою душу насквозь…
Под дождём кто угодно бессилен.
Мы бессильны. Особенно врозь.
Совсем не выходят из головы
мысли о том (впились как будто),
что самое важное в жизни, увы,
длится лишь считанные минуты.
Снова одна в раздумьях,
взлетаешь, пикируешь вниз…
Однажды в своём безумии
не схватишься за карниз.
плетусь по улице, сквозь и мимо
несутся беспечно машины, люди…
финиш на старте другого мира,
между неясными «было» и «будет».
раскрыла ночь свои ладони будто книгу,
и тихо падает на спящий город снег,
играет старый патефон сюиту Грига,
вздыхает время, останавливая бег.
Опять совсем не то, что в гороскопе:
одни расстройства, кругом голова,
когда мелькают, как в калейдоскопе,
слова и люди, люди и слова…
