наших предков, а светловолосых гринго из Манхэттена!
– Не заводись, Джулия! Ты забыла, что мне уже сорок лет, я вышел из романтического возраста, когда увлекают разные там «пиф-паф» и разбойные ограбления. Вообще, если хочешь знать, кончились давным давно времена не только Аль Капоне, но и его внуков. Ты думаешь, что оскорбляешь меня, называя бухгалтером и благополучным гринго? Отчасти я и то, и другое. Бухгалтер – потому, что все время считаю миллионы долларов и миллиарды песо; гринго-предприниматель – потому что учусь у этих акул бизнеса из Нью-Йорка делать деньги почти из воздуха. Между прочим, сестренка, именно на эти «бухгалтерские» деньги я вытащил тебя из тюрьмы, содержу тебя и твой дом с твоими подругами, на эти деньги осуществляется и твоя очередная забава, неокончательный результат которой на сегодняшний день – уже пять трупов!
– Сеньор Армандо Мартинес Франческотти! Я отказываюсь с вами разговаривать в таком тоне. Ты оскорбляешь меня, говоря так…
Поток гневной речи Джулии продолжался, грозя залить вокруг все и вся. Но Армандо уже не вслушивался в ее слова, ибо заранее знал и чувствовал, о чем она говорит сейчас и будет говорить потом. Он просто смотрел во все глаза на сестру и с удовольствием отмечал про себя, как она удивительно похожа и на отца и мать одновременно. Джулия их почти не помнила, что не удивительно: ей было только пять лет, когда они погибли от рук наемников клана Бургези. А ему-то было тогда целых двадцать, он уже входил в дело и во многие тайны был посвящен. Ах, если бы она знала, что ему пришлось тогда пережить! Джулию спрятали на горном ранчо подальше от Мехико, а он, мальчишка по сути, возглавил войну Франческотти против Бургези. Вот уж когда пришлось пострелять, только вот никакой романтики в этом и в помине не было, а только кровь и грязь!
Ах, девочка, ну, что в этом хорошего, когда в течение целых двух лет прячешься по грязным халупам и клоповым гостиницам! Когда в любой день и час в тебя могут пустить целую дюжину пуль, когда утром не знаешь, доживешь ли до вечера. Когда круг твоих верных друзей и соратников все сужается и сужается. Одних выносят вперед ногами, другие исчезают неведомо куда, а третьи, что ужаснее всего! – предают, становятся бойцами в чужом и ненавистном стане…
Ax, Джулия, дай-то тебе Бог никогда не узнать того, что узнал он за два года войны с Бургези. И мы победили, черт побери, победили самого Бургези, пятидесятилетнего, хитрого, жестокого. Армандо лично всадил в него целую обойму, его мозги разлетелись во все стороны! Жалкие остатки гвардии Бургези ползали перед молодым Франческотти на коленях и целовали его палец в знак вечной верности и преданности. И в награду он получил весь этот чудесный город – Мехико и треть гангстерских доходов со всей остальной Мексики. Тогда-то он, совсем еще, кажется, зеленый и понял: нельзя уже жить в этом мире нравами Аль Капоне, криминальные структуры должны прочно врасти в государство, во все его поры и ответвления: в политику, экономику, культуру… И всю свою молодую энергию он бросил на организацию этой,
