приказаниями капитана. Отдайте нам письмо, взятое вами на острове Эльба, дайте честное слово, что явитесь по первому требованию, и возвращайтесь к вашим друзьям.
– Так я свободен! – вскричал Дантес вне себя от радости.
– Да, только отдайте мне письмо.
– Оно должно быть у вас, его взяли у меня вместе с другими моими бумагами, и я узнаю некоторые из них в этой связке.
– Постойте, – сказал Вильфор Дантесу, который взялся уже было за шляпу и перчатки, – постойте! Кому адресовано письмо?
– Господину Нуартье, улица Кок-Эрон, в Париже.
Если бы гром обрушился на Вильфора, он не поразил бы его таким быстрым и внезапным ударом; он упал в кресло, с которого привстал, чтобы взять связку с бумагами, захваченными у Дантеса, и, лихорадочно порывшись в них, вынул роковое письмо, устремив на него взгляд, полный невыразимого ужаса.
– Господину Нуартье, улица Кок-Эрон, номер тринадцать, – прошептал он, побледнев еще сильнее.
– Точно так, – сказал изумленный Дантес. – Разве вы его знаете?
– Нет, – быстро ответил Вильфор, – верный слуга короля не знается с заговорщиками.
– Стало быть, речь идет о заговоре? – спросил Дантес, который, после того как уже считал себя свободным, почувствовал, что дело принимает другой оборот. – Во всяком случае, я уже сказал вам, что ничего не знал о содержании этого письма.
– Да, – сказал Вильфор глухим голосом, – но вы знаете имя того, кому оно адресовано!
– Чтобы отдать письмо лично ему, я должен был знать его имя.
– И вы никому его не показывали? – спросил Вильфор, читая письмо и все более и более бледнея.
– Никому, клянусь честью!
– Никто не знает, что вы везли письмо с острова Эльба к господину Нуартье?
– Никто, кроме того, кто вручил мне его.
– И это еще много, слишком много! – прошептал Вильфор.
Лицо его становилось все мрачнее, по мере того как он читал; его бледные губы, дрожащие руки, пылающие глаза внушали Дантесу самые дурные предчувствия.
Прочитав письмо, Вильфор схватился за голову и замер.
– Что с вами, сударь? – робко спросил Дантес.
Вильфор не отвечал, потом поднял бледное, искаженное лицо и еще раз перечел письмо.
– И вы уверяете, что ничего не знаете о содержании этого письма? – сказал Вильфор.
– Повторяю и клянусь честью, что не знаю ничего. Но что с вами? Вам дурно? Хотите, я позвоню? Позову кого-нибудь?
– Нет, – сказал Вильфор, быстро вставая, – стойте на месте и молчите; здесь я приказываю, а не вы.
– Простите, – обиженно сказал Дантес, – я только хотел помочь вам.
– Мне ничего не нужно. Минутная слабость – только и всего. Думайте о себе, а не обо мне. Отвечайте.
Дантес ждал вопроса, но тщетно; Вильфор
