если моё первое предположение верно и человек, сгоревший от световой вспышки, работал охранником на проходной – он наверняка двигался в сторону убежища. Стоит проверить.
Обойдя фундамент здания, я увидел воронку, оставшуюся от взрыва. Она находилась в нескольких сотнях метрах, в глубине территории. От заводских построек тут остался чёрное, глянцевито поблёскивающее беспорядочное нагромождение то ли остатков конструкций, то ли застывших брызг и потёков расплавленного грунта.
Чаша воронки была заполнена водой, в которой отражалось голубое небо с лёгкими облачками золотистого оттенка. Это было даже красиво: символ мирной жизни посреди радиоактивного хаоса. Однако любоваться этим делом не было времени: часы и счётчик дозиметра продолжали тикать.
Наверно, мне просто повезло: условное обозначение одного из запасных доступов к вентиляционной шахте уцелело на стороне, противоположной взрыву. Сама бетонная тумба «вентиляшки», видимо, когда-то была закрыта защитным кожухом, от которого осталась только тень на обугленном асфальте. При этом бетонный корпус, представлявший собой куб со стороной около двух с половиной метров, практически, не пострадал.
Входных отверстий было два, оба располагались на уровне чуть выше земли. Размер – где-то метр на полтора. Пришлось быть очень осторожным, чтобы не повредить защитный комбинезон, когда пролазил внутрь.
Дальше вход забирал вверх под углом сорок пять градусов: первый барьер на пути пыли и мусора. На верхушке находился фильтр грубой очистки, который довольно легко демонтировался. Под фильтром начиналась непосредственно вентиляционная шахта. Судя по току воздуха, агрегаты, которые должны обеспечивать доступ воздуха внутрь убежища, исправно работали. Однако опасности в этом не было: «вентиляшки» совмещали функции запасных выходов на случай, если главные будут завалены, поэтому тяговые вентиляторы располагались на нижних уровнях, за защитными решётками. Проход внутрь убежища должен находиться выше по шахте.
В самом вентиляционном ходе были предусмотрены ступеньки-скобы. Немного поколебавшись, я достал и включил фонарик. Едва ли тут кто-то был до меня: никаких следов. Да и фильтр был на месте, безо всяких признаков вскрытия. Кто бы ни обитал в развалинах, скорее всего, так далеко на опасную территорию он не забирался.
Внутри шахты фон сильно упал, и я немного расслабился. Если внизу всё в порядке, от первого комбинезона надо будет избавиться в шлюзе – пыли он собрал изрядно и теперь был самым опасным объектом в ближайшем моём окружении.
Мощности фонарика не хватило для того, чтобы добить до дна шахты. Точной глубины я не знал, но обычно такие объекты строили основательно, со всеми расчётами как раз на случай попадания ядерного заряда. Так что внизу вполне могло быть и пятьдесят метров, и сто.
Спускался я довольно долго: старался не спешить, проверяя каждую скобу. Ещё не хватало «срезаться» на такой мелочи, когда цель вроде бы уже близка.
И
