меня обратно не отвезёте? Я домой поднимусь и спущусь сразу.
– Да не вопрос – любой каприз за ваши деньги.
Дальше ехали молча. Расплатился за дорогу до дома, вошёл в подъезд. Машина с усатым за рулём осталась ждать.
– Поедешь со мной?
– Куда ты собрался?
– За машиной, я ключи утопил, Алён.
– Ё! Что-же за непруха-то такая?!.. А чего ты улыбаешься?
– Алён…
– А?
– Да я счастлив, что Тимохин так сделал. Может, купит себе дом в Швейцарии?
– Ты чего? И ты не будешь его искать? Он же тебя кинул, Вит! Кинул… Да что с тобой такое?!
– А он иначе не смог бы воплотить свою мечту… Накопить бы при жизни не получилось! А сам бы я ему деньги не отдал… И потом, я гораздо богаче его… Ему нужнее эти деньги… Время гораздо ценнее любых денег, Алён!
Газета
Зайдя домой, Анциферов заглянул в комнату. Полина сидела перед телевизором. Всхлипывала. Писала sms.
– Что, любовник бросил? Sms ему пишешь? – агрессивно спросил Борис.
– Сейчас показывали ребёнка… Рак, представляешь… Малышка ещё совсем. Вот, в новостях… Средства собирают на лечение.
– Ну, правильно, что отсылаешь. Давай, я тоже со своего пошлю, – чуть виновато.
Она продиктовала ему номер. Сказав, как и что нужно посылать, чтобы деньги пришли.
– Всё разворовали, олигархи. А на детей, на беженцев, всё с народа собираем, – проворчал Борис, посылая сообщение.
Внимательно посмотрел на диван. Подошёл. Взяв руки лежащую газету, пристально посмотрел на передовицу. Побледнел. Повернулся к Полине спиной.
– Я пойду, полежу, устал, – развернулся уходя.
– Боря, оставь газету! Я сейчас просмотреть только хотела!
– Полистаю – принесу.
– Принеси… Ты же всегда говорил, что эту желтуху в руки брать противно.
Зайдя в спальню, Анциферов сел на кровать. Уставился в газету. Слёзы. Проступившие слёзы закапали на бумагу, оставляя на ней крупные мокрые пятна.
Газетёнка называвшаяся «Слободка», была местной желтушной прессой. Восхваляла местную власть, так как её рупором и была. Половина статей была о достижениях местных царьков. Вторая половина была о развлечениях, праздниках, криминальной хронике.
«Муж убил свою жену из-за ревности, а сам повесился», – гласила статья на передовице. И фото. Большое фото улыбающейся Юли. И маленькое – Тимура. Она добро – он зло.
– Ну, хватит, хватит, дурачок, – нежно шептала на ухо Юля.
Борис сопел. Сопел ей на ухо.
– Боря! – Юля отстранила его, взглянув мутными от страсти глазами. – Хватит! Мы же в подъезде! Бо-о-р-я-я-я… ммм…
Закурили, сидя на подоконнике, в парадной. Молчали. Борис смотрел в пол. Юля, откинувшись, прислонилась к окну.
– Ну ведь хорошо же было, Юль?
– Хо-ро-шо… – Юля задумчиво скинула пепел.
– У тебя завтра
