в глазки моей Марочки. И на овал личика.
Глазки были светло-серые. Овал – без подбородка, все как у Женьки. Теперь ложечка вздрогнула в моей руке.
– Ты хочешь сказать, что…
– Асия, иди, ласточка, в дом, поиграй с Маргаритой.
– Как это могло случиться?
– Как? Как у всех. Женька учил меня работать в Интернете. Положил ручку на ручку, потом ручку на ножку, и вот итог, – Нинель тонким розовым пальчиком грациозно повела в сторону закрывшейся двери.
– Муж знал?
– Подозревал.
– Упрекал?
– Нет.
– Тогда – откуда подозрения?
– Ты не поймешь. Женщины просто это чувствуют.
– И что?
– Женька два раза требовал, чтобы я подала на развод.
– А ты не подала. Тогда он просто убил мужа, так?
– Не так. Не просто. Это не он убил.
– Но ты же только что…
– Я сказала только то, что сказала. Да, он хотел, чтобы я жила с ним, но не через убийство. У него слишком тонкая психическая организация, чтобы переступить через смерть.
– Он нанял кого-то?
– Вряд ли. Но поделиться проблемой мог с кем угодно.
– Например, с Димкой Скляром, замом твоего мужа?
– Фу, не говори мне об этом зародыше, так и не ставшем мужиком. Ты видел, как он смотрит на баб и на свои марки? Он просто насилует глазами эти заплеванные бумажки. А женщина для него – пустое место. Он может на нее сморкнуться и не извиниться.
– Ну, не совсем так. Лет десять назад он ухаживал за поварихой из техникума.
– Да, и предлагал пожениться и соединить две коллекции марок вместе.
– Вот таких подробностей я не знал.
– Потому что живешь в своих высших сферах. Скоро крылья расти начнут. Подожди, я братика Вовку покормлю, – она пошла к калитке, где уже давно мемекал незнакомый мне даун.
Вернулась она раскрасневшаяся, ведя брата за руку. Тот строил мне рожицы, закатываясь от смеха.
– Какой-то он с возрастом агрессивный стал. Вылил сейчас борщ на ковер и требует колбасу. Вчера целую коляску без хлеба сжевал. Бедная Асия просто трясется от страха, когда он приходит. Говорит, вчера Марго вытащил из кроватки, стал целовать и вверх подбрасывать. Я уже сама его побаиваюсь. Он просто невероятно сильный. Оторвал недавно кусок резинового шланга в оранжерее и стал за собакой гоняться. Ему игрушки, а бедного пуделя чуть инфаркт не хватил. Второй день на улицу не выходит, трясется. Ты подождешь, я Вовку к матери отведу?
– Она с ним еще справляется?
– Нет, болеет сильно. Редко встает. За ней мой младший брат присматривает.
– Не помню его. Тоже даун?
– Что ты, Геныч у нас интеллектуал. Наукой увлекается. Вовка всех донимает своими песнями, вот он его и гонит ко мне. Мать Гена сам кормит, а старшего брата не любит. Подождешь?
– Нет, Нин. Зайду, пока светло, к Скляру.
