улыбнулся Юрий.
– Но это же очевидно! Чтобы вас познакомить… знаете кто эти юноши? Сыновья боярина Вельяминова, того, который служит в Посольском приказе, под началом канцлера Щелкалова, улавливаете мою мысль?
– Откуда вам все известно, господин граф? – восхитился Юрий. – Даже такие мелочи.
– То не есть мелочь. Тут вы ошибаетесь, господин Георг, и уверяю вас, скоро вы сами в этом убедитесь…
Теперь граф Варкош не сомневался, что спутника себе выбрал с умом и оглядкою; он даже поздравил себя с успехом, точнее – с собственной проницательностью. Мысль эта приятно льстила, наполняя чувством некоторого превосходства, ибо далеко не всякий сумел бы угадать в веселом любителе приключений такого умного и наблюдательного помощника. Поистине Георг Лобань-Рудковский, или – Юрий, как он сам предпочитал именовать себя, оказался незаменим и для него – Варкаша – и для порученного ему дела. К тому же молодой человек был хорош собой, приятен в общении, тактичен, воспитан и даже неплохо образован. Одним словом, находка для одинокого изгнанника, обремененного вдобавок столь непростой миссией в этой варварской, непредсказуемой и такой опасной стране.
Минуло уже более трех месяцев, как они прибыли в Москву. Приняли их с превеликой любезностью,
все-таки титул Посла его величества Императора Священной Римской Империи что-нибудь да значит. Разместили с удобствами и даже обласкали тем самым, неправдоподобно скорым, приемом у самого Правителя Годунова. Граф остался в полном недоумении, пытаясь угадать, что за этим стояло, обычно московиты заставляют ждать долго, иногда по много месяцев. К сожалению, на этом все и закончилось, о них словно забыли… постичь логику этих людей было невозможно. Поначалу это немного беспокоило, но, поразмыслив, граф решил, что, учитывая их цели, оставаться в тени даже лучше. Особенно для его протеже, пана Юрия, так ему будет легче, да и риска меньше – люди в Московии подозрительны, запросто могут углядеть шпиона.
Вот в период этого затишья и проявились полезные и прямо-таки дипломатические таланты пана Юрия. Началась его деятельность как-то сама собой, без намеченных планов и особой договоренности – просто и естественно. С раннего утра он обходил московские храмы, отстаивал утрени или обедни, и вечерни не забывал. Если учесть, какими долгими и утомительными были мессы у здешних схизматиков, то граф с трудом постигал, откуда такая набожность в столь молодом, почти юношеском возрасте, и это при вполне светских привычках. Даже заподозрил: уж не приглянулась ли ему какая-нибудь из прихожанок? Но, присмотревшись к нему, понял: Юрий был по-настоящему набожен, искренне восхищался местными храмами, долгими, по византийски пышными мессами, да и многим другим, в чем он – Варкош – не находил никой прелести, но, разумеется, тактично умалчивал. Например, московскими, вечно грязными улочками, застроенными унылыми бревенчатыми домами, начисто лишенными хотя бы малой архитектурной фантазии; шумными и довольно опасными базарами с изобилием пьяниц и частыми свирепыми драками; и уж совсем
