ему придется погибнуть безымянно, не прославив ни своего имени, ни рода, ибо ни при каких обстоятельствах римская армия не смеет запятнать себя подобным убийством из-за угла: это повлекло бы за собой опасные последствия. Но непоколебимый патриот Тестим учел также и это обстоятельство. Он полагает, что сладостно и почетно умереть за отечество, даже безымянно.
Таким образом, полковнику Фронтону не оставалось иного средства оградить цивилизацию от опасностей новой Парфянской войны, как отбросить сентиментальности и пойти на хитрость, хотя именно этого он хотел избежать, задавая лейтенанту обескураживающие вопросы. Сухо пояснил он патриоту Тестиму, что снимает с себя всякую ответственность; с другой стороны, лейтенант получает полную свободу действий – при том условии, разумеется, что никто не узнает о его намерениях и что труп его не будет опознан. Тестим ответил по уставу: «Слушаюсь!» – и удалился, поблагодарив полковника за разрешение умереть столь славной и достойной смертью.
В тот же день сенатор Варрон получил письмо без подписи, в котором сообщалось, что послезавтра на пороге храма Аполлона на императора Нерона будет совершено покушение.
Таким образом, умение владеть коротким сирийским мечом не помогло патриоту Тестиму. Он и замахнуться не успел по-настоящему, как был схвачен, повален наземь и растоптан беснующейся толпой. Сверх того, счастливая звезда определила, чтобы цезарь Нерон получил каким-то непонятным образом царапину. Его бурно приветствовали, и после покушения в Эдессе уже не осталось ни одного человека, который не был бы глубоко убежден, что Теренций – действительно Нерон; кто, в самом деле, был бы заинтересован в его устранении, если бы это было не так?..
В крепости, где находились римские солдаты, все, разумеется, знали, что неизвестный, покушавшийся на Теренция, был этот дурак, патриот Тестим; большинство, кроме того, не сомневалось, что и власти города Эдессы об этом осведомлены. Ожидали, что царь Маллук вышлет войско либо, еще вероятнее, натравит на римский гарнизон разъяренную эдесскую чернь. В казарме царили страх, ярость, ожесточение, отчаяние. Офицеры и солдаты не сомневались, что придется умереть позорной смертью, раньше чем подоспеет помощь из римской Сирии и задолго до получения пенсии.
Но ни войска царя Маллука, ни чернь так и не показались вблизи казарм. Вместо них в казармы явился гонец в белой ливрее императорского дома. Гонец доставил в казармы большую сумму денег и послание. В послании значилось, что деньги эти император Нерон, снова принимая власть, предназначает для награждения своих войск в Эдессе. Его величество отнюдь не собирается возлагать ответственность за проступок какого-то безумца на весь гарнизон. Солдаты облегченно вздохнули, возликовали. Фронтон узнал умную тактику своего друга Варрона. Но по-прежнему действовал только строго лояльно. Заявил, что он не может раздать деньги, не запросив предварительно указаний из Антиохии.
Великодушие
