случаях он спокойно сможет на несколько месяцев укрыться в степи, а затем, как только положение улучшится, снова появиться на горизонте. У Рима большая армия, но у Рима все-таки не хватит солдат, чтобы обшарить в погоне за Нероном весь Восток. Риму пришлось бы начать новую войну с парфянами, но при существующем положении вещей он ни за что не сделает этого. Одна Эдесса – этого мало. Но если и Коммагена поддержит Нерона, значит он прочно сидит в седле и может скакать куда угодно.
Царь Филипп не спускал глаз с его губ. Да, этот человек принял для себя решение, то соблазнительное решение, на которое Филиппу не хватает мужества. Этот Варрон, прекрасно сознавая, что именно сдерживает и парализует его самого, глубже заглянул в свое «я», чем он, Филипп, и в тех тайниках, где уже не правит разум, почерпнул силы, чтобы разум этот победить. Царь Филипп завидовал Варрону и восхищался им. В конечном счете не умнее ли действительно сохранить порядочность? В этом Варрон прав: если он, Филипп, неизменно будет выказывать римлянам покорность, то, несомненно, мнимому суверенитету Коммагены скоро придет конец, если же он воспротивится, то у него будет хотя бы один шанс – пусть слабый – конец этот предотвратить.
– Я поговорю с капитаном Требонием, милый Варрон, – сказал Филипп почти весело, так как решение было принято. – И прошу вас, не будьте на меня в обиде, – добавил он, давая понять, что аудиенция окончена, и улыбнулся открыто, широко, – если я на некоторое время поставлю у ваших дверей стражу.
8
Еще один римский офицер
Капитан Требоний начал службу рекрутом. Теперь он был офицером – носителем орла Четырнадцатого легиона. Среди солдат Востока он был самым популярным. И друзья и недруги его знали о подвигах, совершенных им во время Армянской и Иудейской войн. На службе в высшей степени суровый и грубый, этот плотный человек, с круглой головой на могучей шее и каштановой шевелюрой, держал себя вне службы с солдатами запросто, вместе с ними пьянствовал и шатался по притонам. Его крепкие остроты пользовались широкой славой. Он был любимцем армии, и население восхищалось им и встречало его бурным ликованием везде, где бы он ни появлялся.
В губернаторском дворце в Антиохии и в высших военных сферах Рима его популярность, конечно, была известна. Император Веспасиан, ценивший народный юмор, хотел даровать Требонию благородное звание, но, так как некоторые знатные господа, которым Требоний казался уж очень вульгарным, выражали свои сомнения на сей счет, Веспасиан воздержался от этого. Низкого происхождения и не возведенный в ранг всадника, капитан не мог получить чина выше того, какой имел. Как бы ни потешался он над аристократишками, сколь бы часто ни подчеркивал, насколько любовь армии ему дороже нашивок полковника или генерала, его уязвляло все-таки, что высокие господа не допускают его в свой круг.
Он был честолюбив и имел много отличий. За героические подвиги он получил пурпурный флажок и почетное
