привстал со своего стула Иван Федорович, но Завадский жестом усадил его обратно.
– И еще, – несколько строже продолжил его превосходительство, – принято решение и уже получено письменное согласие от генерал-прокурора и министра юстиции действительного тайного советника Николая Валериановича Муравьева о весьма значительном расширении ваших полномочий. Вы теперь по должности являетесь судебным следователем по особо важным делам, то есть наделяетесь полномочиями расследовать уголовные и иные дела не только на территории округа Московского окружного суда и Судебной палаты, но и на территории всей Российской империи. Хотя, полагаю, вам к этому не привыкать, – улыбнулся Завадский. – Это очень почетно, но и весьма ответственно. И заметьте: должность сия вам вменяется безо всякой предварительной аттестации, – после этих слов действительный статский советник Завадский со значением посмотрел на Воловцова, – поскольку будем считать, что вы прошли ее, раскрыв такое непростое дело в Рязани. А теперь, – Владимир Александрович отвел взгляд от собеседника, – не смею вас больше задерживать…
У Радченко был посетитель, поэтому Воловцову пришлось с четверть часа подождать в приемной, пролистывая газеты, лежащие на небольшом столике. Когда статский советник освободился, Иван Федорович вошел в кабинет начальника с некоторой опаской, поскольку вспомнил его слова про «новое дельце».
– Ну что, как тебе наш окружной прокурор? – поинтересовался Радченко, складывая бумаги в аккуратную стопочку на столе.
– Я застал его в благостном расположении духа, – отозвался Иван Федорович.
– Значит, быть ему вскорости сенатором, – резюмировал статский советник. – А тут еще сам градоначальник его поддерживает. О новом деле для тебя он ничего не сказывал?
– Нет, – ответил Воловцов, насторожившись.
– Ясно. Решил все перевалить на мои плечи… Ну, мне это не впервой, а потом, в сенаторы я пока не стремлюсь, – после недолгого молчания и глубокого вздоха посмотрел на Ивана Федоровича Радченко. – Ты слышал что-нибудь об убийстве в Рязани генеральши Безобразовой и ее горничной двадцать восьмого августа сего года? Тетушка тебе об этом ничего не рассказывала?
– Да что-то такое слышал, однако сейчас не припомню точно, – нахмурил лоб Воловцов.
– А вот и напрасно, – заметил ему на это Геннадий Никифорович. – Дело обещает быть весьма громким…
– Так, а я здесь при чем? – пытливо посмотрел прямо в глаза статскому советнику Иван Федорович.
– Хм… А вот сейчас ты узнаешь, – не отвел взгляда от Воловцова председатель Департамента уголовных дел Судебной палаты. – Третьего дня случилось одно происшествие, на первый взгляд странное и вызывающее множество вопросов. О нем нам сообщили вчера, когда уже ничего нельзя было предпринять и исправить.
– Вы говорите загадками, – почему-то перешел на «вы»
