она просто издевается над ним!
Парень повернулся к принцессе, почти не владея собой. Сейчас он покажет этой нахалке, на что способен «зверь и тупой урод»!
– Прости, Темьян! – девчонка испуганно отшатнулась. Золотистая прядь упала ей на лицо, скрывая глаза. – Не сердись! Пожалуйста, не сердись! Я веду себя так, потому что мне очень страшно. Ведь я отлично понимаю, что от жертвоприношения не убежать. Можно лишь отстрочить его, выиграть время. Но рано или поздно они все равно найдут меня и предадут мучительной смерти… Если бы ты только знал, как мне страшно! Я не хочу умирать!
Урмак растерянно посмотрел на принцессу, остывая. Признался:
– Я знаю, что такое жертвоприношение. Видел своими глазами.
– Тогда ты должен меня отпустить! Мое единственное спасение – постоянное движение. Я не могу сидеть в доме какого-нибудь богатея, которому вы меня продадите, и ждать, когда они придут за мной!
Темьян опустил голову и промолчал. Конечно, она права. Но без разрешения Келвина он не может отпустить ее. Ничего, утром урмак поговорит с главарем, и все как-нибудь уладится.
Принцесса восприняла его молчание, как отказ.
– Ладно, забыли об этом, – вздохнула она.
Теперь они сидели на сене рядом, почти касаясь плечами друг друга. Темьян немного расслабился. Им овладело странное чувство. Ему вдруг захотелось, чтобы ночь никогда не кончалась. Чтобы они так и сидели рядом и говорили о пустяках. Или просто молчали. Может быть, целовались. А если свершится чудо, и она вдруг захочет…
Но долго молчать принцесса не умела:
– Так ты урмак. Настоящий или из этих, недоделанных?
Темьян неопределенно повел плечами. Он не любил говорить об этом. Пусть думает, как хочет.
Но пленницу такой ответ не устроил.
– У тебя есть способность к вариации? – настаивала она. – Ты оборотень или просто тупой кровожадный верзила?
– Оборотень. – Темьян, как и каждый урмак, привык слышать в адрес своей расы всякую брань, обвинения в тупости и жестокости. Обычно он не обращал внимания на подобные слова. Но сейчас ему стало неприятно.
– И сколько обличий ты способен принимать? – не отставала пленница. – Сколько у тебя вариаций?
– Четыре.
– Сколько?! – не поверила она.
Темьян отлично понимал, что его слова прозвучали как ложь и хвастовство. Раса урмаков с каждым годом все больше вырождалась. Если несколько веков назад каждый урмак был оборотнем, умеющим принимать три-четыре обличия, то сейчас большинство соплеменников Темьяна могли оборачиваться только Пауками. Или вообще утратили способность к вариации, превратившись в «недоделанных тупых кровожадных верзил», как метко выразилась принцесса.
Урмаки даже с тремя вариациями стали в мире Кстантины редкостью, поэтому слова Темьяна о четырех обличиях вызвали у принцессы законное недоверие.
Но
