После того как я поговорю с твоим отцом, он может послать сюда за тобой целую роту религиозных ребят. А мне они здесь не нужны.
– Когда ты вернешься?
– Вечером.
До встречи с госпожой Таль у меня оставалось еще два часа. В сероватом утреннем свете город выглядел значительно более вменяемым. Два пожилых соседа со второго этажа, как всегда, возились в нашем палисаднике и между делом сплетничали.
– Ну, Джош, – дружески окликнул меня один из них. – Мы слышали у тебя в квартире женский голос. Нашел себе новую девушку?
– Ничего серьезного.
– Почему это? Сейчас несерьезно, а потом, глядишь, и серьезно. Будь как мы. Тридцать лет вместе, и ни одной ссоры.
Я поехал в забегаловку Мордехая и Рути на улице Шенкин, намереваясь перехватить тост с сыром и помидорами. Два старых репортера из газеты «Давар», которые пили у стойки кофе, узнали меня.
– Глянь-ка, никак это Ширман! Как дела?
– Все в порядке, – ответил я, доел свой тост, допил холодное какао и вышел.
Машину я оставил на улице Джордж Элиот, маленькой и ухоженной. На ней даже садики возле домов были чуть больше обычных и выглядели так, как будто их высаживали строго по плану, чтобы добиться гармоничной цветовой гаммы. Еще издалека я увидел, что над моей «Капри» кто-то поработал. Крышка капота была поднята и чуть покачивалась в воздухе. Кто-то выдернул провода из свечей зажигания и положил их на карбюратор. У меня ушло минут пятнадцать на то, чтобы все вернуть на свои места. За это время я успел прийти к довольно жалкому заключению: мне хотят что-то сказать, только я понятия не имею кто и что.
Я поехал к железнодорожной станции. С улицы Арлозоров я свернул налево, на Хайфское шоссе, на перекрестке развернулся и двинулся в сторону Рамат-Гана. Серебристый «Мерседес», который попытался повторить мой маневр, плавно въехал в «Фиат-124».
У меня еще оставалось немного времени, и я решил узнать, что успел накопать Кравиц. Припарковался на расстоянии двух улиц от мастерских и дальше пошел пешком. Кравиц орал благим матом на криминалистов, снимавших отпечатки пальцев; рядом с ним стоял Шай Таль. Он нервно переминался с ноги на ногу и прикладывал огромные усилия, чтобы выглядеть взволнованным и потрясенным. Я отвел в сторону полицейского, который помнил меня в дни моей славы. Это был старый служака, старшина, выходец из Марокко ростом выше меня на голову. Он называл себя Чик, а когда его спрашивали почему, всегда с серьезной миной отвечал, что это сокращение от Мизинчика. Я попросил его на секундочку привести Кравица. Чик сказал: «Не вопрос» – и так хлопнул меня по плечу, что я чуть не провалился под землю. Спустя пару минут подошел Кравиц. Он выглядел очень озабоченным.
– Мне нужны твои источники, Джош.
– Что случилось?
– Сегодня утром большая партия бриллиантов должна была отправиться в Антверпен. Ограбили как раз те две мастерские, в которых хранились эти камни. Речь идет о четырех с половиной миллионах долларов в ограненных алмазах. Но они не были помечены. Страховые компании съедят нас живьем, если мы быстренько
