сгладить первое впечатление.
– Да, это так, – ответила она.
– Неужели подозреваемые, находящиеся под следствием, настолько часто совершают самоубийство, что это случается дважды у одного детектива?
– Нет, – ответила Чжису максимально кратко и ясно.
Она, как никто, хорошо знала, что, когда виновным задают ключевые вопросы, они, вместо того чтобы просто на них ответить, пускаются в объяснения.
Инспектор Ким зафиксировал ответ Чжису на ноутбуке.
– Тогда почему, по вашему мнению, это случалось с вами неоднократно?
Хороший открытый вопрос для сбора нужной информации.
Если бы она начала оправдываться, то собранная информация стала бы оружием против нее самой. Инспектор Ким использовал хорошо продуманную стратегию допроса, поэтому она не стала ничего отвечать. Он немного подождал и застучал по клавиатуре ноутбука, что-то записывая. Скорее всего, что у младшего инспектора Хан Чжису «нет ответа» на вопрос. В протоколе допроса комментарий «нет ответа» не менее важен, чем сам ответ, если таковой имеется.
– Оказывали ли вы давление на господина Ким Ёнхака с определенной целью?
По сути, он спрашивал, намеренно ли Хан Чжису заставила его совершить самоубийство. Она поняла, что именно означает этот вопрос: дисциплинарные меры в отношении нее не ограничатся только лишь отстранением от работы.
Хан Чжису нарочно провела рукой по столу. Взгляд инспектора, естественно, тут же остановился на ее руке.
– Но если он пропал пять месяцев назад, почему письмо пришло только сейчас? – спросила она в ответ и заметно пошевелила указательным пальцем.
Взгляд инспектора Ким был прикован к ее пальцу.
Ей хотелось прервать нескончаемый поток вопросов. Когда подозреваемые лгут, то, как правило, движение их рук замедляется из-за когнитивной нагрузки на психику. Ей хотелось сделать шаг навстречу, покончить с вопросами и взять допрос под свой контроль.
Инспектор Ким осторожно поднялся со спинки стула и сел ровно. Это незначительное движение придало ей чуть больше уверенности. Она даже почувствовала легкое удовлетворение от того, что смогла его зацепить.
– Его сын учится в Канаде, в Карлтонском университете, и говорит, что очень мало общается с отцом. Поскольку деньги на расходы поступали регулярно каждый месяц, то звонить отцу особо не было необходимости.
– Но деньги вдруг перестали поступать?
– Похоже, что он попытался с ним связаться, когда на банковский счет, куда должны были поступить деньги, не был зачислен перевод.
– И он написал письмо, в котором говорилось, что его отец покончил жизнь самоубийством, потому что он не смог с ним связаться?
Наконец-то содержание письма стало ясным: Ким Ёнхак мог совершить убийство, но он точно не тот человек, который покончил бы с собой. Тем более что он мог получить большую сумму по страховке. Вывод был очевиден.
