их одолевают. Такие персонажи сразу сами собой вплетаются в моей голове в необычные истории – от комедии до трагедии, а иногда даже и до триллеров.Заходит тучный азиат с большой коробкой в руках и кряхтя ставит её у свободного места. Он вытирает пот рукавом потрёпанной джинсовки, распространяя рядом с собой стойкое амбре перебродившего пота. С заботливой улыбкой тучный дядя указывает на свободное место над коробкой и туда садится подросток. Он также азиатской внешности, но хорошо одет: модные широкие светлые джинсы, с драными по одной линии коленками, белая толстовка с кроваво-чёрным принтом «Blade» на мордах монстров и массивные кроссовки, кричащих флуоресцентных расцветок. Парнишка старается делать вид, что всё в порядке, но видно, что он заметно стесняется пахучего дяди, а тот что-то начинает громко говорить, наклонясь к уху подростка, перекрывая шум движущегося поезда.
Азиаты выходят и на освободившееся место садится женщина «всезнающая жизнь». Почему я так решил? Да просто в её взгляде, которым она чуть высокомерно окидывает окружение в вагоне, практически видна бегущая неоновым текстом фраза: «Я вас всех насквозь вижу!» Дамочка, с накрученными и залитыми лаком локонами цвета «эстетическая пергидроль», одета подобающе: сиреневая кофта с безумным люрексом и стразами, полные пальцы с парой громоздких колец в камнях достойно покоятся на кожаной сумке, в тон кофте, графитовые брюки клёш и лакированные чёрные лодочки, с трудом умещающие одутловатые ступни, завершают образ. Такие дамы обычно показывают мизинцем на кого-то или что-то, что удостаивает их внимания и говорят с лёгким пренебрежением, просто потому, что по-другому уже не могут. Пару остановок «глава мещанства», гордо вздёрнув подбородок смотрит «в небытие» за темными окнами и наконец покидает людишек, с кем она случайно оказалась на одной временной прямой.
Станции пропадают в темноте тоннелей одна за другой и тут входят они – герои моей предстоящей истории. Бросив на них беглый взгляд, понимаю – грядёт хоррор.
Она садится, вставляет наушник в ухо и что-то смотрит на экране смартфона, улыбаясь тонкими губами. На её лице нет макияжа, хотя брови ухожены и ровно выщипаны. Странным диссонансом выглядят по-детски округлые щёки. На вид лет двадцать, не больше. Явно давно немытые волосы небрежно зачесаны в хвост. Спортивный и далеко не новый серый бархатный костюм (худи с капюшоном и штаны с нелепыми клёпками) требует стирки, а некогда белые стоптанные кроссовки дополняют неопрятный образ.
Он садится и прижимается к ней, глядя в экран её смартфона. Его внешний вид сродни партнёрше, за исключением высоких ботинок, заметно новых, но зимнего образца с торчащим мехом из вывернутого наружу клапана над развязанными шнурками. Он худощав, лысоват, с вытянутыми и острыми чертами лица. Его длинные тонкие пальцы, со структурно выпирающими костяшками, слегка теребят её локоть. Он медленно поднимает взгляд на её лицо, закрывает глаза и прижимается лбом к её голове.
Она отодвигает голову и он тут же, спрятанной между ними рукой, делает какое-то резкое и невидимое движение. Она дергается и сильно трясущимися пальцами поправляет едва не выпавший наушник, но продолжает с улыбкой смотреть в экран.
Мысль: «Кто они? Наркоманы? Нет, вроде не похожи, хотя…как знать… А может он маньяк, везущий очередную жертву куда-то к себе? Ведь не зря у неё так сильно затряслись руки, когда он её ткнул. Обручальных колец нет. Ведёт он себя странно и это слишком бросается в глаза. Теперь он что, нюхает её голову?.. Да уж…»
Я внимательно наблюдаю за развитием в отражении тёмного окна вагона, понимая, что могу рассматривать эту странную парочку, не будучи уличённым в том, что откровенно пялюсь на них. Вдруг он открывает глаза, поворачивает голову и практически ловит мой взгляд в окне. «Хм… Телепат?.. – думаю я, поспешно опустив голову. – Да ладно! Просто случайность… А может всё-таки нет?..»
…Он вёл её за руку к старому многоквартирному и заброшенному на вид трёхэтажному зданию. Пару окон там светились в наступающих апрельских сумерках, но жилой вид дому этот свет не предавал. Наоборот, казалось, что за этими грязными окнами должны обитать древние старухи в бородавках, варящие зелья в кастрюльках с облупленной эмалью. Там же должны скрываться и маньяки, сынки этих старух, возросшие от тридцати до пятидесяти с хвостиком, но так и не женившись из-за непрохождения фейсконтроля невестами суровых «недосвекровей». Оттого то эти послушные сынки и пустили демонские щупальца похоти в свои украденные ведьмами-мамашами души…
Она шла и что-то пыталась щебетать на отвлечённые темы: ей точно надо завтра быть у стоматолога, потому что пломба вот-вот вылетит, и она переживает за оставленную дома в одиночестве кошку, а ещё всё дорожает.
Ей было страшно.
Он это чувствовал и увлекал её за собой несильно, но властно, с застывшей улыбкой предстоящего вожделения.
Вот он открыл скрипучую дверь подъезда, откуда пахнуло сыростью и плесенью, а тёмная лестница разинула свою ступенчатую пасть. Она нервно кивнула на жест, галантно пропускающего
