таланта прочность.
Да, облекается душа порой
Замысловато, в необычные одежды.
Но как воображения игрой
Развеять стойкое неверие невежды?
А впрочем, вот он, мой последний штрих,
Аккорд, который завершает стих:
Натальей, той, что в поле проклинала,
Я тоже в этой жизни побывала.
2 июня 2002 г.
Я, значит, выполнила свою роль:
Я помогла вам обрести дыханье,
А вашей неуверенности боль
Вы мне отдали, друг мой, на закланье?
Уничтожать ведь не моя стезя.
Что, можно так со мною, без смущенья?
Признаться, и обидеться нельзя:
Ведь где он, тот, что пишет без сомненья?
Я ваш подарок спрячу в закрома:
Пусть учится среди себе подобных…
Добавит горький опыт мне ума,
Напомнив о моих шагах, тех, пробных.
29 мая 2002 г.
И в откровениях пройдя над пропастью тропой,
Что всех звала к вершине снежно-голубой,
Но оказалась зримой лишь для нас с тобой,
Я успокоилась и сердцем, и душой.
25 апреля 2002 г.
Надели снова на тебя хомут
И тянут на глазах планеты на закланье,
Нахально, весело страну крадут,
А ты, мужик, смирился с прозябаньем.
Погряз в болоте иллюзорных благ,
Которым грош цена, да по любому счету.
Обманутый, опять ты сир и наг.
Неужто и теперь от хищников ждешь квоту?
17 апреля 2002 г.
Нет мочи!
Достоинство – с протянутой рукой.
И Гордость – у Позора в услуженье.
Надежда лишь старухою с клюкой
На перепутье ищет направленье.
Доверчивость – причина наших ран,
Но ведь по-прежнему цветёт с размахом.
Терпение – бесплодный океан —
Болеет и Апатией, и Страхом.
И плачет горько Дружба от стыда:
Никак ей не решить – была иль не была?
А Честность робкая плоды труда
Без боя Грабежу на блюде поднесла.
И с наглою ухмылкой Беспредел,
Проверив Безнаказанности силы,
Опять нацелился на Передел,
Умело тянет из народа жилы.
И стонет тихо Бедность с Нищетой,
Предательству заглядывая в очи,
Холопствуя пред Ложью и Мошной.
А ведь давно уже терпеть нет мочи!
15 апреля 2002 г.
Зима
Зима, накуролесив, нагулявшись,
Морозом всех изрядно пощипав,
Вдруг потеплела, словно рассмеявшись,
Роль
