не вышло; во втором ни ученых, ни благонравных девиц не вышло, как толико, поелику природа их сим снабдила, и воспитание более состояло играть комедии, нежели сердце и нравы и разум исправлять; из третьего вышли с малым знанием, и с совершенным отвращением всякого повиновения.
Улыбнитесь.
Пред очи Государыни Екатерины как то была представлена делегация духовенства, которые изложили ей свою просьбу:
«Царь-де, батюшка, Петр Великий, колокола на пушки изволил перелить, а когда= их снимал, то обещал вскорости вернуть. Да так и не вернул. Не поспособствуете ли Вы в нашем горе, Матушка?»
На это Екатерина II полюбопытствовала, обращались ли с этой просьбой к самому Петру I?
«Да.» – ответили ей – «И даже петиция оная с тех времен у нас сохранилась.»
Императрица пожелала на нее взглянуть, и когда та была ей вручена, увидела кроме прочего и резолюцию, на ней начертанную: «А… вам моего не надо?» И подпись: «Петр I.»
После чего Монархиня попросила подать ей перо и чернила и своей царственной ручкой начертала: «А я же, как женщина, даже этого предложить не могу».
№295. Екатерина Вторая – свободолюбивейвшая из всех монархов своего времени
Такой ее считали в Европе с подачи Вольтера и Дидро, такой ее считают и многие наши соотечественники, находящиеся в плену мифа о «золотом веке Екатерины». И такой она никогда и не была. Мы уже отмечали, что крепостное право во время правления «мудрой Северной Минервы» достигло по словам Платонова полного и наибольшего своего развития». Добавим и то, что «царица-философ», любившая порассуждать о правах человека с Дидро, Вольтером, Ж. Д’Аламбером, М. Гримом, распространила крепостное право на ранее свободный юг России. Более миллиона «не имеющих прав человеков» были розданы ею своим фаворитам и приближенным. Так, Разумовский (кстати, сам сын казака) получил в награду 100000 крестьян, столько же крестьян было «подарено» потомку Меньшикова, а у Потемкина к концу его жизни было двести тысяч крестьян.
Крепостные с подачи Екатерины были лишены даже тех остатков «прав человека», которые у них были. Так, высочайшим повелением им было запрещено жаловаться представителям государства на противозаконные действия своих помещиков. Более того, царица разрешила помещикам отправлять крестьян за «предерзостные поступки, прямо на каторгу».
О том, как сами крестьяне относились к этим реформам можно узнать из, написанного одним из крепостных «Плача холопов»:
О, горе нам, холопам, за господами жить!
И не знаем, как их свирепству служить!
Пройди всю подселенную, нет такого житья мерзкова!
Разве нам просить на помощь Александра Невскова.
Не удивительно, что в период с 1762 по 1772 годы в России
