Простите? Ах, да! Ну да, я же сказал, да! – вынырнул из своего мирка шаман. Гром сухо кашлянул, поджав губы. Обвел молчащую команду взглядом, неторопливо поворачиваясь на каблуках.
– Вы все слышали. Вы все должны были понять, если у вас еще не замерзли последние мозги. Меня не интересуют причины. Меня не интересуют ваши гребаные интересы в таких ситуациях. Закон един для всех! Юнга Эд Бауди приговаривается к десяти плетям за то, что поднял руку на товарища. Пусть это будет уроком для всех вас, выкормыши Темного бога! Никто на борту достославной «Звездочки» не смеет поднимать руку на члена команды!
Он выдержал паузу, вслушиваясь в молчание. Никто ни произнес ни слова, хотя мне послышалось недовольное бурчание со стороны палубников.
– Мертвец, приступай.
Первый помощник кивнул и взмахнул рукой, в которой была зажата плеть.
– На стол, – бесцветно произнес он.
В нем не было ничего. Пустота. Я сразу вспомнил проклятого Черного капитана, с которым столкнулся несколько месяцев назад. Человек с мертвой душой. Монстр. Неужели Мертвец из них? Но как такое может случиться? Как простой моряк с обычного пиратского шаппа может оказаться мифологическим чудовищем Пустыни?
– Прервите меня, если я ошибаюсь. Но неужели хоть кто-то верит в то, что малец действительно просто так набросился на этого оледеневшего камнесоса? – вдруг сказал кто-то из толпы. – Ну-ка, ну-ка, поднимите руки, кто искренне в это верит.
Сиплый дернулся было поднять руку, но его грубо одернул Волк. Больше никто не пошевелился.
Все стихло. Абордажники скалились, снисходительно поглядывая на молчащих моряков палубной и технической команды. Самих штурмовиков Зиан никогда не задирал, и проблемы «низших народов» обитателей первой палубы не касались. Однако у говорившего оказалось свое мнение.
Гром молчал от возмущения, собираясь с силами для ответа наглецу. Я удивленно посмотрел на вышедшего из толпы абордажника в красных кожаных одеждах с черной меховой оторочкой. Буран. Темноволосый, крепкий, похожий на героев древности, каждый день волевым решением сметающих с лица Пустыни десятки врагов. Пристальный, пронизывающий взгляд штурмовика скользнул по собравшимся, на губах играла насмешливая улыбка. Неожиданная поддержка.
– Буран, закрыл бы ты свою пасть, – раздался голос Старика. – Вздумал оспаривать приказ капитана? Хочешь провести следующую неделю во льдах?
– Эй-эй-эй! Не так шустро, командир, – вскинул руки улыбающийся Буран. – Давайте не станем искать в глубинах наших темненьких душ самые черные пятна. Они там есть, бесспорно, но я бы не хотел распространяться об этом сейчас, прилюдно. Кто знает, может, потом на мне повиснет ответственность за чьи-нибудь плохие сны и снежное безумие… Я даже…
– Чего ты хочешь, Буран? – оборвал его Старик. – Избавь нас от своей болтовни.
– Ничего такого, ваше старшинство. Я всего лишь создаю необходимый шум. Кто-то же должен это сделать! А то стоят и молчат, как стадо оленей на пастбище. Мы же на
