промышленность половины страны? Церковь же старательно занимается чем угодно, кроме установления согласия в обществе. Потому общины и отдаляются от остальных жителей, замыкаясь в себе всё сильнее. А ещё они недолюбливают власть, что немудрено. Мне не нужно, чтобы они любили императора Иоанна Антоновича. Но нельзя, чтобы столь влиятельный в будущем альянс действовал против собственной страны. И многое зависит от сидящих передо мной людей.
– Уже сейчас надо признать, что более трети видных купцов и владельцев мануфактур в Москве и Верхней Волге являются старообрядцами. Может, вас это не тревожит, а вот меня, наоборот. Раскольники не думают останавливаться и расширяют своё влияние, – попеременно оглядываю замолчавших священников и продолжаю, – Двойная подать, введённая против них Петром Великим, приносит казне дополнительную прибыль. Но в этом решении кроется и подвох. Староверы изначально начали сбиваться в стаи, если так можно выразиться. И теперь они просто выживают православных купцов и прочих торговцев из наиболее прибыльных мест. Получается, что у обычного православного подданного нет возможности что-то противопоставить целой общине. Пётр Дмитриевич подтвердит мои слова.
Киваю на тут же вскочившего генерал-губернатора. Надо сказать, что все присутствующие сидят передо мной в предусмотрительно расставленных креслах. По правую руку расположились чиновники, а слева – духовенство. Еропкин наиболее беспокойный из всех собравшихся. Он никак не может поверить, что вместо опалы взлетел на самый верх, потому и дёргается, пытаясь выказать рвение. На самом деле генерал-поручик, весьма знающий и толковый человек. Иначе Пётр Дмитриевич бы не возглавил вторую по значимости губернию, являющуюся оплотом дворянской оппозиции и рассадником обсуждаемых сегодня староверов. Машу своему человеку, чтобы тот сел.
– Совершенно верно, Ваше Величество, – хрипловато ответил губернатор, – Московская торговля, особенно идущая по Владимирскому тракту, на треть принадлежит еретикам и их людишкам. То же самое касается многих мануфактур, созданных в последнее время. Не удивлюсь, если в Нижнем Новгороде дела обстоят гораздо хуже и раскольники захватили там гораздо больший кусок.
– Я не вижу здесь ничего плохого, – произношу под недоумёнными взглядами большей части присутствующих, – России необходимо развивать торговлю и строить больше мануфактур с заводами. Можно даже похвалить столь сметливых подданных. Ведь это обычные русские люди. Только они стремительно удаляются от нас. Что необходимо пресечь, желательно без крови и гонений, а при помощи ума. Но наша доброта должна касаться не всех. Среди старообрядцев немало беспоповцев, что возмутительно и недопустимо. Вскоре они могут скатиться в чудовищные ереси, как английские квакеры или чего похуже. Зачем ходить далеко? Уже сейчас в России есть настоящие секты, вроде нетовцев[1], не признающих власть царя. И дальше будет хуже. А ещё многие тысячи сбежали в Польшу
Нетовцы (нетовщина, самоназвание – спасовцы, Спасово согласие) – одно из беспоповских направлений старообрядчества. Также зовутся староспасовцами; новоспасовцы же приняли некоторые положения поморского согласия и отделились от нетовцев.
