конституцию Папской области, пытаясь идти в ногу со временем, с другой стороны в этом же документе он объявляет нерушимость учительства церкви как основного источника законодательства. Примирить эти две противоположности внутри самого себя папе Мастаи было совсем непросто.
В первые годы правления его свободомыслие, хоть и весьма ограниченное и своеобразное, но все же преобладало. Папа начал осторожно проводить умеренные либеральные реформы. Они не касались вопросов христианской веры, но имели, если можно так выразиться, конституционный характер. Эффект оказался неожиданным. Это никак не повлияло на сторонников объединения Италии, зато в фигуре понтифика увидели того, вокруг кого это объединение можно было бы произвести.
Папу такое положение дел совсем не обрадовало. Он понимал, что в случае реализации планов сторонников риссорджименто, превратить единую страну в одно большое церковное государство во главе с понтификом ему никто бы не позволил. Да, собственно, этим планам и не суждено было сбыться. На Пия IX, казалось, никто особого внимания и не обращал. Гораздо большим авторитетом пользовался тот же Джузеппе Гарибальди, революционер, ставший впоследствии национальным героем Италии. Общество менялось. Опыт Французской революции многих научил относиться к духовенству без особого подобострастия, а то и с презрением. Тем более, что Франция принимала активное участие в итальянских делах того времени.
Робкие идеи горстки революционеров превратились в настоящий национальный вихрь, сметающий всё на своем пути. Одна за другой от Папской области откалывались различные ее части. К 1860 году церковное государство сузилось фактически до размеров Рима и прилегающих к нему небольших территорий. Это стало потрясением для папы Пия, не видевшего никогда ничего иного, кроме безраздельной власти и ни с чем не сравнимого величия папства. Гораздо сложнее пережить подобный кризис, когда ты сам являешься преемником тех, кто еще недавно возводил и низвергал королей.
Перед усталыми глазами уже пожилого понтифика всплывали сцены недавнего прошлого. Всего через два года после начала правления итальянская революция вынудила его бежать из Рима в Гаэту. Объявленная амнистия, выведшая на свободу тринадцать тысяч человек не укрепила его позиции. Где они все? Почему не сплотились вокруг своего понтифика? Его армия не оправдала его ожиданий. За все время они смогли вернуть под свой контроль лишь небольшой город Понтекорво, да и тот ненадолго. Так ли подобает биться за того, у кого есть власть над их телами и душами?
Все подобные мысли скорее всего окажутся непонятны современному читателю, но стоит отнестись к папе с пониманием. Проговорим это еще раз. Это очень важно понять. Он был заложником своих убеждений, пленником своей доктрины.
Неужели история вновь повторяется? Покидающие церковное государство города и области не могли
