style="font-size:15px;"> – Да, да, да, а что вы хотели? Гусятина! Сплошной жир! Груши, в меду – тоже не меньше двухсот. Соус… Соус – это вообще смерть фигуре. И еще хлеб! – Кофта улыбнулась, как будто застукала меня с бутылкой у шкафчика. – Вон у тебя булочка лежит! Ага! Ага! А время сейчас уже сколько? Десятый час. А впереди еще торт… И это не считая алкоголя! Один бокал вина – сто пятьдесят калорий, а сколько ты у нас сегодня выпила?
Розовая кофточка торжествовала, как прокурорша на процессе. Я отодвинула гуся. Глотнула винишка. И решила дать ей последний шанс.
– Рыбка моя, – я у нее спросила, – подумай хорошо и скажи, что тебе нужно для счастья? От меня лично?
– Ага! Неприятно! Неприятно! – она обрадовалась. – Это сейчас! А потом ты мне скажешь спасибо! Вот когда будешь секси, как в прошлом году, сама подойдешь ко мне и скажешь «спасибо!». Тебе нужна кетоза. Ты знаешь, что такое кетоза? Волшебная диета! Посмотри на меня, я регулярно сижу на кетозе. Тяжеловато, конечно, не каждая выдержит. А ты соберись! Стисни зубы! Ты тоже быстро приведешь себя в норму, ты начнешь себе нравиться, и муж на тебя будет смотреть другими глазами. Да, а ты думаешь, муж не замечает эти твои десять килограмм? Думаешь, он тебя не сравнивает с другими женщинами?
Монолог был слишком длинным, и в моих планах его не было, в моих планах был гусь и торт. Поэтому я встала, это удобнее, когда выступаешь публично. Я встала и превысила уровень шума. Иначе нельзя. Хорошая громкость – необходимое условие для проведения истерической атаки.
Речь была краткой, форма стандартная. Я попросила розовую кофточку представиться и объяснить, с какой целью она посетила этот дом. А потом дала короткий адрес, по которому она может проследовать, чтобы там и читать свои интересные лекции по кетозе.
Именинница зажмурилась и прикрыла ушки. Именинница игриво пугалась при каждом моем слове и с трудом, ох с трудом прятала веселую улыбку. Мужчины услышали с улицы, но входить не решались. Розовая кофточка сидела на прежнем месте, за столом, напротив меня. Она сложила руки крест-накрест, задрала нос и выдвинула подбородок.
– Ирина, – она сказала, – ты очень крутая баба, но ты напоролась на тоже очень крутую бабу!
И тут я поняла: идет война! Война за переправу. Белые на одном берегу стола, красные – на другом. И если я сейчас не начну форсировать Днепр, враг снова пойдет в наступление, тогда война затянется, жертв будет больше… В общем, мне не оставили выбора, пришлось бомбить.
Я бросила в розовую кофточку бокалом – того самого вина, которым она помешала мне насладиться, и на всякий случай усилила бросок словами, одним только словом. И это помогло. Я выбила врага из укрепления.
Розовая кофточка выскочила из-за стола, закричала на меня: «Ты что, истеричка?!» – и побежала в ванную застирывать пятно.
Ну тут, конечно, толстушки начали меня качать. «Победа! – они кричали. – Победа!» Точнее, просто улыбались и с радостью кинулись ставить приборы под торт. Я снова увлеклась гусем и грушами. А девушки хихикали, вполголоса:
