такая красивая.
Я улыбнулась в ответ на комплимент мужа.
– Я старалась.
– Наташка, слышала, что отец вашему бате задарил?
Я головой качнула.
– Скакуна, – порадовал меня Стас и засмеялся. Заржал, как породистый жеребец. – Будет у нас в городе теперь конная милиция.
– Зачем ему конь? – озадачилась я. – Что с ним делать?
– Ничего ты не понимаешь, женщина. Это подарок. Как настоящему джигиту.
– А жить он где будет?
– Где и жил. У бати, на конюшне.
Вы оценили, да? У Югановых даже собственная конюшня была, и они этим несказанно гордились. Чего ещё у Югановых в этом городе не было? Огромная усадьба, конюшни, яхт-клуб, которым Стас, как раз и заведовал, завод. Но, надо сказать, как есть: завод – Ивану Алексеевичу не принадлежал. Он был директором производства, управляющим, заведовал всем сбытом продукции, финансами, и лишь отчитывался за свою деятельность перед московскими собственниками. И получал за это зарплату. Я, как честно работающий гражданин нашей большой страны, даже не представляла, какую зарплату должен получать директор завода, раз может позволить себе такую шикарную жизнь, да ещё и условия всему городу диктовать.
Думаю, что у меня и возможности никогда не будет представить.
– Почему ты опоздал? – спросила я у Андрея, когда мы остались с ним с глазу на глаз. Ангелина утащила Стаса танцевать медленный танец, когда зазвучала музыка, а я повернулась к мужу с претензией. – Твоя мама меня измучила вопросами.
Андрей удивленно посмотрел.
– Наташ, я же сказал, что был со Стасом.
– Причем здесь, вообще, Стас? Ты рядом с родителями должен был быть. Рядом со мной. А ты почему-то со Стасом!
– Может потому, что меня там не пилят бесконечно? – разъярился муж. – Только и слышу от тебя, что ты чем-то недовольна!
Я не успела ответить, как к нам подошла сияющая улыбкой Любовь Григорьевна. Раскинула руки, вроде как собираюсь обнять нас обоих сразу.
– Любимые мои дети, – пропела она, а затем понизила голос до страшного шепота и грозно проговорила: – Вы с ума сошли? Нашли место отношения выяснять. Замолчали оба.
– Мама, она первая начала!..
Я после обвинения мужа, вроде как взрослого тридцатилетнего человека, закатила глаза, не зная, как ещё выразить своё негодование, а свекрови пообещала:
– Мы больше не будем, Любовь Григорьевна. Я просто пыталась выяснить, почему ваш сын опоздал на юбилей своего отца. К гостям.
– Потом выяснишь, – ответила свекровь, как отрезала. Затем смерила меня очень внимательным взглядом, и неожиданно сказала: – Называй меня «мамой» при гостях.
Если честно, я потеряла дар речи на какой-то период времени. Любовь Григорьевна уже отошла от нас с Андреем,
