что забыла надеть халат, и стою перед незнакомцем в одной старой и выцветшей пижаме, с воплем захлопнула дверь, прям перед носом моего посетителя. Проскакав в комнату, наспех накинула махровый халат в пол и тапки в виде зайцев, снова открыла дверь. Незнакомец так же стоял у двери моей квартиры с лицом, не выражающим, каких либо эмоций. Будто знал, что я снова её открою. Уточнив что, я Кленок Наталья Александровна, представился:
–Меня зовут Карлов Вальдезар Веньеаминович, нотариус Сахаровой Февралины Серафимовны.– жестом показав, что можно войти, пошла за ним. Пройдя на кухню, и сев на стул он огласил каким- то каркающим голосом:
– Перед своей смертью она написала завещание, в котором указанно, что вы являетесь единственной наследницей её состояния.
– А? Как? Что вообще происходит?– мне казалось, что это сон.
– Прошу вас Наталья Александровна успокойтесь.
Он достал из своего дипломата стопку бумаг, положив их на кухонный стол начал всё спокойно объяснять.
– Это бумаги на квартиру. Прошу вас ознакомиться и расписаться вот тут – указав указательным пальцем на графу с моей фамилией и паспортными данными.
Мне стало так интересно, откуда у Февралины Серафимовны мои паспортные данные, так ещё и ксерокопия, откуда- то взялась. Хоть и проводили мы много времени, но ключами не обменивались и тем более копией документов! Короче мои глаза собирались вылезти из орбит от такого сюрприза.
Вальдезар Веньеаминович продолжал доставать всё новые стопки бумаг.
– Это бумаги на дом, это на машину.
У меня случилась маленькая истерика. Решила пошутить:
– А самолёта нет???
На что нотариус сухо ответил.
– Нет.
– А, яхта?
– Нет.
Суровый взгляд заставил меня поёжиться. Глаза его были настолько черными что, казалось, не отражали дневного света, а поглощали его.
– Ну, на нет и суда нет – сконфузилась я.
Нотариус объяснял – сразу после кончины Февралины Серафимовны, я собственница всего того что, мне завещано покойной.
Вскоре, когда все документы были мной подписаны, а связка ключей от её квартирки, дома и машины были переданы мне в руки, попрощавшись, нотариус ушел, оставив меня в полной растерянности.
Как это вообще? Я ж, даже не родственница ей была, а так соседка. Ну, прожили мы с ней десять лет, а точнее девять (первый год у нас был притирочным), но это, на мой взгляд, ни чего не меняло.
М – да.… Как – то всё и сразу навалилось на мою бедную, больную головушку. Положив Сонечке еду, села у окна на кухне с горячим кофе в руке глядя на серое кладбище, не понимая что же делать дальше…
Подумав что, нужно отвлечься от всего этого – решила прибраться в квартире Февралины Серафимовны, проветрить и занавесить зеркала ( в доме усопшего всегда занавешивают зеркала, чтобы душа не попала в зазеркалье
