style="font-size:15px;"> – Хочу, детка. Я люблю тебя всей душой. Ты же знаешь.
Невеста зарыдала еще громче. Это послужило сигналом Пенелопе, что пора снова вмешаться. Она торопливо подошла и обвила плечи клиентки рукой.
– Все в порядке, дорогая. Просто нужно сделать перерыв. В последние дни перед свадьбой иногда сдают нервы. Кажется, что не выдержишь напряжения, так?
Кларисса кивнула и громко шмыгнула носом.
– Но ведь у вас есть еще целая неделя, чтобы разучить этот танец. Всего несколько па, которые вы будете повторять всю песню, ведь так, Пьер?
Учитель танцев пожал плечами.
– Как скажете. Пусть будет всего несколько па.
Пенелопа со своей самой бодрой улыбкой повернулась к жениху.
– Ведь ты осилишь их, Блэйк? Ты же знаешь, насколько сексуальным кажется мужчина, если он хоть немного умеет танцевать.
– Танцы – для гомиков, – буркнул Саммерс.
Улыбка Пенелопы потускнела.
– Блэйк, а если мы поступим вот как: снова включим музыку, и Пьер станцует с Клариссой? А ты посмотришь со стороны, как романтично, как великолепно вы будете выглядеть, танцуя вместе.
Саммерс нахмурился, а Кларисса вытерла слезы наманикюренными пальцами и кокетливо покосилась на бесспорно красивого учителя танцев. Пенелопа лишь молча порадовалась, что этот взгляд не перехватил жених.
– Отлично, – согласился Блэйк и подошел к одной из французских дверей, ведущих на террасу, вымощенную каменными плитами.
Пенелопа присоединилась к нему.
– Великолепный вид, не так ли?
– Наверное. Озеро классное. Мне нравятся вон те фонтаны в виде драконов.
– Весь парк очень красивый. Ты бы прогулялся по окрестностям, пока погода хорошая. Тут даже лабиринт есть.
Зазвучала романтическая песня, и Пьер мастерски повел Клариссу в танце. Блэйк нахмурился, скрестив на груди руки.
– Ей легко. Она много лет брала уроки сальсы. Но неужели она хочет, чтобы я выглядел как этот тип? Да никогда и ни за что!
Пенелопа покачала головой и мягко улыбнулась.
– Полагаю, все, чего Кларисса хочет, – это чтобы ее любимый мужчина станцевал с ней под песню, которую она выбрала.
Из груди Блэйка вырвался звук, похожий на вздох смирения, а потом он вдруг повернул голову и напрягся всем телом.
– Это еще кто? Я же сказал: не хочу, чтобы кто-то видел наши уроки. Я и так чувствую себя идиотом! Если это папарацци, желающий снять, как я учусь танцевать, то он может убираться к черту!
Пенелопа обернулась. Бальная зала особняка Локсбери-Холл занимала все пространство этажа между двумя крыльями здания. Этажом выше над ней, наверное, располагалось целых шесть спален. С такого расстояния было сложно узнать человека, стоящего в дверях, но Пенелопа сразу же поняла, кто это. Может, по высокому росту. Или по ленивой позе. Он сдержал свое слово. Так, значит, ему можно доверять?
