деловой человек в городе знал, кто такая Шанцева, в своем деле она лучше всех. Один из ее магазинов был в их доме. Жена Петрова не вылазила из него – как устоять слабой женщине.
Но жена Сидорова была моднее или что-то другое, тянуло ее в Н-ск.
Однажды банкирку пригласили туда работать, и они свили там гнездышко. Город, видите ли, большой и толерантный. А Сидорову какая разница насколько он толерантнее – для него это семейная драма.
У Сидорова есть взрослый сын, хорошо, что он живет в Москве и ему, как всем москвичам, чихать.
Петров был уверен, что всем москвичам на все чихать, что не касается Москвы, а понаехавшим не интересно как там, на малой родине.
– Возвращаться – плохая примета.
Если Нина уйдет к Лиде, Петров не расстроится. Это он сразу решил, как только узнал, что от Сидорова жена ушла к бабе.
Мировые проблемы, такие как оскорбление чувств верующих или терпимость к сексуальным меньшинствам, Петрова не волновали. Он мог поддержать разговор, у него было свое мнение, но где оскорбления верующих и меньшинств, если Петров в церковь ходил только на Петров день, а живого педераста видел только по телевизору.
Когда они играли в карты, часто возникали бурные разговоры. Честно сказать, Гросс любил орать за идею. Спорил он громко. Петров в этих спорах не участвовал, смотрел в пивную кружку, поддакивал, чтобы не казалось, что он гомик или неверующий.
Чаще обсуждали политику: когда повысили пенсионный возраст, орали так, что было слышно в соседнем магазине. Но хозяин магазина Леха не звонил – то ли ему было интересно, то ли слов не разобрал. Не понятно, кто был за что – один бывший полковник, уже на пенсии, говорил – правильно сделали. Другой товарищ, которому до выслуги лет было далеко, говорил, что мужики не доживают. Орали за справедливость.
Политическая болтовня была чужда внутренней гармонии Петрова, он был деловой человек. Даже рост цен на гречку его не трогал – чем больше цена, тем легче спекулянту. У них край перепуганных крестьян. Солярка и бензин, цены на зерно – все это большие дела, и в этих делах Петров разбирался, а политика – это не его дело.
– Кто ты по жизни?– спросил его Сидоров.
– Обыватель, – подумав, сказал Петров.
– Масса, – сказал Сидоров.
– Народ, – ответил Петров, – сам ты кто?
– Человек, и это звучит гордо! – продекламировал Сидоров.
Сидоров был наблюдательным и Петров это знал, слов лишних не говорил и свое дело делал тихо.
Какими делами занимался Сидоров, Петров только представлял, потому что сидел Сидоров на одном этаже с отделом иностранных дел, был у него свой кабинет, на двери было написано «Главный специалист».
Петров не любил ходить пешком – везде, даже в булочную, ездил на машине, а Сидоров любил гулять. Когда он шел, была видна армейская выправка, видимо, давно его хорошенько выправили. Петров сам не спрашивал, а Сидоров не рассказывал. Говорили они обо всем на свете,
