дыханию.
– Скарлетт, – прошептал он ей на ухо.
Она перестала биться, но глаз не открыла. И продолжала постанывать. Он снова чуть слышно позвал ее по имени. Стоны прекратились. Тава втянула носом воздух.
– Скарлетт, я здесь, – прошептал Сорин ей на ухо. – Посмотри на меня.
Ее веки дрогнули и поднялись. Радужки оказались не привычными пронзительно-голубыми, но цвета расплавленного янтаря, как его собственные, с серебристыми вихрями. Посмотрев на него мгновение, она прошептала в недоумении:
– Сорин?
Боги. Слышать, как кто-то называет его настоящим именем, было таким облегчением.
– Ты была… – начал он, но, прежде чем смог объяснить, что делает в ее комнате, она бросилась в его объятия. Он неуверенно обхватил ее, и девушка зарыдала, уткнувшись ему в плечо.
Он не обращал внимания ни на капающий с нее пот, ни на прилипшие к голове волосы. Его вниманием всецело завладел щекочущий ноздри аромат жасмина и морского тумана. Он почувствовал, как кто-то подошел к кровати и накинул Скарлетт на плечи одеяло. Сам он не задумывался, как неуместно будет выглядеть вся эта сцена, если кто-то войдет. Сорин поднял голову и увидел, что Кассиус смотрит на него, всем видом выражая готовность защищать свою подопечную.
– С ней все будет в порядке, – повторил Сорин, глядя на Кассиуса. Тот кивнул в ответ, скрестив руки на груди.
Через несколько минут Скарлетт отстранилась. Глядя Сорину в глаза, она изучала его несколько мгновений, прежде чем прошептать:
– Я видела ее. Ту женщину, которая была с тобой сегодня.
– Это был сон, Скарлетт, – заверил мужчина и, будучи не в силах сдержаться, убрал с ее лба прилипшую прядь волос.
Сорин создал второй невидимый щит вокруг себя и Скарлетт, чтобы Тава с Кассиусом не услышали, о чем они говорят.
– Кто она такая, Сорин? И как оказалась в моем сне? – настойчиво вопрошала Скарлетт, не отрывая от него взгляда.
– Это был сон, – повторил он. – Вероятно, ты привнесла в него то, что увидела сегодня.
Девушка покачала головой.
– Нет. Сон всегда один и тот же. Точнее, был таким до последней недели. Как будто кто-то… Да кто же она?
– Это не могла быть одна и та же женщина, – настаивал Сорин.
– Не делай этого. Не говори со мной так, точно я не ведаю, что болтаю. Не нужно опекать меня, как умалишенную, – сказала она, слегка покачав головой.
– Это не могла быть она, – стоял на своем Сорин.
– Ее пытали, – отрезала Скарлетт, и Сорин замолчал. – Он мучил ее, а она выкрикивала твое имя.
– Что?
Это невозможно. Она никогда бы не выкрикнула его имя. Больше нет.
– Скажи мне, кто она, – прорычала Скарлетт.
– Это не та женщина, Скарлетт. Это не…
Он осекся, заметив, что лицо Скарлетт стало жестким,
