на кровати, неосознанно пытаясь разглядеть происходящее в мутные стекла окон, выходившие в сторону коридора. Но те, во- первых, были слишком малы, а во- вторых, коридор был пуст. Если что и произошло, то не рядом с ее комнатой. По словам Канары, колокол будили только в случаях крайней беды, чтобы сообщить всем пребывающим во владениях Эразия Бульбы о настигнувшей их беде. Причем только той, которая коснулась бы их всех, и все из- за нее подвергнулись бы риску оказаться в опасности.
«Что происходит?!»
Стоило ей задаться этим вопрос, как ровно в ту же секунду кто- то постучал в дверь ее комнаты. Стук этот прозвучал между динь- донами колокола; причем слегка неуверенно и довольно тихо, как если тоже был встревожен.
Ларэ, несмотря на свое желание разобраться в происходящем, незваному гостю дверь поначалу открыла весьма неохотно, сперва позволив образоваться лишь щели, достаточной для ее глаз, а затем, с куда большим рвением, открыла ее настежь, прямой спиной встречая того, кто пришел к ней.
Моаз. Он выглядел хмурым и нетерпеливым. Последнее подтвердилось, когда мужчина обернул пальцы вокруг запястий Ларэ, придвинул к ней лицо и прошептал:
– Прошу, поторопись.
Он снова перешел с ней на общение через «ты». Может, он только при господах играет роль человека, чурающегося ее? Впрочем, сейчас не об этом. Слишком много выражали черные глаза мужчины, чтобы Ларэ позволила себе утонуть в них и собственном самобичевании.
– Что случилось? – с трудом находя в легких достаточно воздуха для слов, спросила девушка.
Моаз был краток.
– У нас мало времени. Бульба мертв. Его убили, – каждое слово он произнес четко и быстро, почти жестко.
Сердце Ларэ чуть не обмерло от этих слов. Что лекарь только что сказал? Убили?
– Поэтому звонит колокол? – голос ее сел. Кто мог пойти на такое? Зачем? У двоюродного брата султана были враги? Или это враги его венценосного родственника? – Но кто мог?
– Неважно – кто, важно – кого подозревают. Вернее, пока еще нет, но скоро – определенно будут, – скороговоркой проговорил мужчина, продолжая удерживать запястья Ларэ. Словно она потеряла бы равновесие без его рук.
Возможно, и потеряла бы.
– И кого же?
Взгляд мужчины сложно было разглядеть в полутьме, орошаемой лишь скудной пляска света настенных бра, но девушка чувствовала его всем свои существом – напряженный, отрезающий все лишнее и сосредоточенный лишь на главном. Голос лекаря изменился на следующей фразе. Впервые он дрогнул.
– Тебя.
Ларэ раскрыла рот и не сразу сумела выдавить звук из своего горла.
– Что? – это все, что у нее получилось придумать. Она была столь ошеломлена, что даже не могла посетовать на то, что все мысли ее заморозились.
Моаз говорил всерьез. Этот человек и шутить- то не умел.
– Охрана на ушах. Но пока рассредоточена.
