мочку, проводя языком по ушной раковине, проникая внутрь, заставляя меня возбужденно мычать и двигаться навстречу плавным движениям ее бедер.
– Да брось, один раз. Я же знаю, что мы оба этого хотим. Жестко трахни меня и проваливай. Можешь считать это расплатой за время, потраченное на тебя. Я отпущу тебя, обещаю.
Я сдерживался из последних сил, но адский пожар под, пачкающей мое белье своими соками, вульгарной, такой желанной шлюхой уже не давал мне здраво мыслить, и я скинул куртку.
Я пересплю с ней, и это наваждение спадет. Я смогу быть с Карен… моя жизнь снова станет прежней.
Словно прочитав мои мысли, она встала передо мной на колени. Стянув с меня рывком джинсы, она начала ласкать меня ртом, всасывая меня с такой силой, что я сжал диванные подушки с диким рыком. Я резко встал и намотал ее волосы на кулак, раскачиваясь навстречу. Натянув поводок, яростными движениями я отымел ее грязный рот, вбиваясь в нее до затылка под хлюпающие в ее горле звуки.
– Черт! Побери!
– МММ… какой же ты большой и горячий… вкусный.
Она облизнула свои развратные губы, а мне показалось будто у нее был язык как у змеи. Я посадил ее на себя и прижал с силой к ближайшей стене, на которой так удачно висел турник.
Она взялась за ручки тренажера и села на него, максимально раздвигая бедра, открывая моему окончательно затуманенному взору мокрую нежно-розовую плоть. Упираясь ладонями в стену, без расшаркиваний, я стремительно вошел в нее и, задавая бешеный ритм, порол со всем своим гневом и остервенением, с силой хватая великолепную задницу одной рукой и стискивая, словно выжимая мыльную губку.
Перевозбужденная горячая крошка кусала губы и кричала от наслаждения, распаляя меня еще больше, заставляя двигаться резче и запрокидывать голову до лопаток.
– О, черт, Джонни, я уже почти! ГЛУБЖЕ!
– Заткнись, тварь!
Она хотела поцеловать меня, но я схватил ее за волосы и с силой дернул от себя вниз. Она завыла в потолок, разрываясь от оргазма, и я кончил вместе с ней, рыча ей в шею грязные ругательства.
Я вышел из нее и сразу пошел одеваться. Она же одеваться не спешила, а мокрая и довольная как кошка, спрыгнув с турника, уселась, все еще обнаженная, на диван, проводя пальцами по шее.
– Это было потрясающе.
Я молча натягивал даже не снятые джинсы и судорожно затягивал ремень, отчаянно пытаясь застегнуть не слушающуюся бляшку.
– Ты ничего не скажешь мне, милый?
– Нет, – излишне резко схватил я куртку с проклятого дивана и выплюнул, – Ты добилась чего хотела, теперь отвали! Исчезни!
– О, Джонни, я даже не знаю, получится ли после такого…
Она ехидно улыбнулась, накручивая безупречные волосы на палец, а я направился к двери. На выходе я увидел странную и очень пугающую картину с изуродованными лицами, страдающими в предсмертной агонии.
– Нравится? Это моя работа.
– Ты больная!
Я
