даже с этого чертова стола слезть, так как затылок, лопатки и задницу отлежал на нем изрядно.
– Лежи, – рыкнул на меня Шаман. – Это волосохвост тебе порцию дофамина с эндорфинами подбросил, чтоб ты своим кислым настроением состав своей крови не портил – он ее с повышенным сахаром не любит. Еще пару часов поваляйся, пока он тебе руку до конца починит.
– Да пусть поспит лучше, – предложил Медведь.
– Точно, – сказал Шаман. – Лечебный сон ему сейчас самое то что нужно. Только ж его хрен на столе удержишь, уже вон ерзает.
– Тогда, может, искусственный сон применить? – почесав затылок, с сомнением в голосе проговорил Медведь.
– Точно! – обрадовался Шаман. – Давно хотел этому сталкеру прописать искусственный сон!
Я был еще слишком слаб, чтобы сопротивляться, да и движение кузнеца оказалось для меня слишком быстрым и неожиданным. Пудовый кулак резко опустился мне на макушку, и мгновенно чернота весьма оригинального искусственного сна поглотила мое сознание.
– Как-то ты с дозой сна не рассчитал. Он уже второй день в отключке валяется, как бы не помер.
– Думаешь, его можно убить легким щелчком по наковальне? Да про похождения этого сталкера без малого полсотни книг написано, и в каждой его пытаются грохнуть. Но пока ни у кого, как видишь, не получилось. По мне, так к сожалению.
– Злой ты, Шаман.
– Я не злой, я справедливый. Этот Снайпер только и делает, что миры баламутит и все портит. И нам жизнь подпортил, кстати.
– Как-то я не заметил, чтоб у нас особенно качество жизни упало после того, как он закрыл портал в Чернобыльскую Зону. Объективно оттуда лезли довольно гнусные типы с дешевыми заказами, и, как по мне, без этого портала на Распутье Миров стало немного поспокойнее.
Голоса я пока что различал смутно. Они плавали на краю сознания, словно в густом тумане, и смысл произносимых слов я осознавал весьма условно. Но постепенно туман рассеивался, и сквозь него проре´залась полоска света, вероятно, просочившаяся между моими неплотно сжатыми веками.
– Смотри, он, кажись, в себя приходит, – заметил первый голос, принадлежащий, кажется, кузнецу по прозвищу Шаман, если я ничего не путаю. Голова у меня гудела, словно колокол, по которому заехали рельсой, отчего мое сознание пребывало в состоянии перманентного офигения, в котором перепутать можно все что угодно.
– Похоже на то, – заметил второй голос. – Сейчас придет в себя, и надо будет в него квасу впоить, да побольше. Домашний квас после болезни самое лучшее лекарство.
– Дельная мысль! – согласился первый.
Пока я пытался собрать в кучу себя и свои мысли, в зубы мне ткнулся край кружки с содержимым, приятно пахнущим какими-то травами. Пить хотелось зверски, я это содержимое отхлебнул… и чуть не сблевал прямо в кружку.
Вряд ли омерзительный напиток можно было назвать квасом. Жуткая кислятина, настоянная на полуразложившемся
