младше меня. У него очень короткие каштановые волосы, большие от моего удивления замученные глаза. Тело… до безумия тощее – рубашка висела лохмотьями. Но «шокировал» даже не его вид, а шрамы на его лице.
Один шёл через лоб до правой щеки, второй пересекался с первым. Третий перерезал левую бровь и рассекал весь лоб. Четвёртый резал левую щёку, а пятый – верхнюю и нижнюю губы.
Шрамы всё ещё кровоточили и затягиваться не собирались. Наоборот, они раскрывались и показывали, что кожа каждый день прячет под собой. Вот, оно выглядывает, красное-красное, свежее мясо…
Я закрыл себе рот, чтобы не закричать. Не от боли, а от врезавшегося на скорости двести километров в час понимания того, что сейчас я – это он. Доказательств не надо: я чувствовал эту боль, свои прикосновения, кровь, стекающую по лицу, даже это изувеченное лицо сейчас показывало мои эмоции, а не чьи-то другие.
Именно так выглядел безумец, чьи голодные глаза полны безысходности.
Что мне делать?
Я отвернулся от отражения.
Не мог больше на него смотреть. Нужно найти хотя бы то, чем можно остановить кровь или обеззаразить раны. Ведь сейчас они мои.
В комнате нет окон, только одна дверь. Под ногами – осколки зеркала, перья вспоротых подушек и синтепон из кровати. Пока я смотрел на осколки, перемазанные в крови, у меня подкосились ноги, но я всё равно устоял.
Что это было?
Словно мимолётный страх своими руками вцепился мне в лодыжки и потянул по полу…
Нет, у меня нет времени думать об этом. Нужно скорее выбираться отсюда. Ничего нужного я пока что не нашёл.
Я осмотрел тумбочки под зеркалом. В них прятались стеклянные банки перекиси водорода и спирта, но обе были пустыми. Ни бинтов, ни ваты, ничего, что могло бы помочь мне.
Я снова посмотрел на постель. Можно было использовать ткань простыни, но неужто нет ничего лучше?
Наверняка здесь ещё есть комнаты, и, возможно, в них что-то будет.
Надежда во мне зародилась и тут же умерла, едва я дотронулся до ручки.
Если сейчас моё тело находится в таком состоянии, значит ли это, что меня пытались убить? Как я могу выйти отсюда? Должен ли я выходить отсюда?
Я отступил.
Этот человек может быть всё ещё здесь, а у меня даже оружия нет. Он меня убьёт, убьёт… Закончит своё дело… отрежет нос, уши… Выколет глаза, а потом начнёт отрезать конечности. Ведь он это может. Он уже начал это делать…
Но… и здесь я не могу остаться. Тут ничего нет, и тут слишком тихо, как в том лесу.
Внутри всё начало сжиматься, всасываться мощным потоком торнадо, который бередил периферию души.
Если я останусь здесь, ничего не произойдёт, но это точно не поможет мне вернуться назад…
– Нужно действовать… – чуть дрожащим голосом произнёс я, пытаясь унять медленно захватывающие мой разум волнительные чувства, как нарастающие при шторме волны.
Я снова осмотрел маленькую комнату.
И
