свою жизнь этому делу, пока его клиент, которого он не мог спасти, не будет отомщен. Щеголеватый инспектор Мартин, старый седой деревенский доктор, я и тупоумный сельский полисмен – вот и весь состав этой странной компании.
Обе женщины довольно толково дали свои показания. Они были разбужены звуком выстрела, за которым через минуту последовал другой. Они спали в смежных комнатах, и миссис Кинг бросилась в комнату Саундерс. Они вместе побежали вниз. Дверь в кабинет была открыта, и на столе горела свечка. Их хозяин лежал ничком посередине комнаты. Он был мертв. У окна скорчилась его жена, прислонив голову к стене. Она была тяжело ранена, и одна сторона лица была вся в крови. Она тяжело дышала, но не в состоянии была произнести ни одного слова. Как коридор, так и комната были полны дыма и запаха пороха. Окно, несомненно, было заперто на задвижку изнутри. Обе женщины были уверены в этом. Они тотчас же послали за доктором и за констеблем. Затем с помощью лакея и конюха отнесли свою раненую хозяйку в спальню. Видно было, что она и муж лежали на постели в эту ночь. Она была одета в платье, а он в халат, накинутый на ночное белье. Ничего не было тронуто в кабинете. Насколько им известно, между мужем и женой никогда не происходило ссор, их всегда считали очень дружными супругами.
Таковы были главные пункты показаний служанок. На вопрос инспектора Мартина они ответили, что убеждены в том, что все двери были заперты изнутри и что никто не мог убежать из дома. На вопрос Холмса обе ответили, что слышали запах пороха с того момента, когда выбежали из своих комнат в верхнем этаже.
– Обращаю ваше внимание на этот факт, – сказал Холмс своему коллеге по профессии. – А теперь, я думаю, мы можем приняться за тщательный осмотр комнаты.
Кабинет был маленькой комнатой, три стены которой были заняты книгами; письменный стол стоял у окна, которое выходило в сад. Мы прежде всего занялись несчастным сквайром, громадное тело которого растянулось поперек всей комнаты. Беспорядок в его костюме свидетельствовал о том, что он был внезапно поднят с постели. Выстрел был сделан в него спереди, и пуля, пройдя через сердце, осталась в теле. Его смерть, несомненно, была моментальной и безболезненной. Ни халат, ни руки не были запачканы порохом. По словам доктора, у дамы были пороховые пятна на лице, но их не было на руках.
– Отсутствие последних ничего не доказывает, хотя их присутствие доказывает все, – сказал Холмс. – Если только порох случайно не прорвется назад из плохо пригнанного патрона, то можно сделать несколько выстрелов и не иметь на руке ни малейших следов. Я бы думал, что теперь можно перенести тело мистера Кебитта. Полагаю, доктор, что вы не извлекли пулю, ранившую даму?
– Для этого потребовалась бы серьезная операция. Но в револьвере осталось четыре заряда. Сделаны два выстрела и нанесены две раны, следовательно, все ясно.
– Так кажется, – сказал Холмс. – Может быть, вы также объясните, где и та пуля, которая ударила в край окна?
Он быстро обернулся и своим длинным тонким пальцем показывал дыру, которая была пробита в нижней части оконного переплета, приблизительно на один дюйм ниже подоконника.
