Джозефа из кабины, двери глиссера плавно опустились. По телу Оахаке вновь пробежала лёгкая дрожь от вида полиморфота. Поднявшись по мраморным ступеням, они вошли во внутрь. Их встретил просторный зал с высоким потолком; всё было захвачено растительностью, но местами на стенах виднелись изображения могучих людей и странных неведомых событий далёкого прошлого. Скальни указал на второй этаж: к нему вели две большие лестницы по краям зала. Ступени казалась ненадёжными, мрамор крошился. Двигаясь с осторожностью, они добрались до верха. Там Скальни остановил Оахаке, молча указав ему ждать, а сам двинулся к большим двустворчатым дверям по центру. Держа на руках тело, он долго и неуклюже пытался открыть двери, пока Оахаке не подошёл и не помог ему. В ответ Скальни только недобро взглянул на беглеца и шагнул внутрь. Рассудив, что приказ «ждать» больше не действует, Оахаке шёл вдоль разбитых и прогнивших зрительных рядов вслед за контрабандистом. В помещении царил сырой полумрак.
«Это имело для них большое значение, если искусству, словно властителю, был отведён целый дворец, – подумал беглец. – Возможно, миром раньше правило искусство – оно была своеобразным королём человеческого духа, раз для него строились такие дворцы. Какие цели преследовал принц, выбирая именно это место для встречи?»
–Мой господин, – тихо и торжественно произнёс Скальни, поднявшись на сцену к принцу. – Джозеф с нами! Он в отличном состоянии. И ещё здесь, конечно, тот, кто жаждал встречи с вами.
Принц, одетый в серый классический костюм, сидел у самого края сцены на небольшом складном стуле из блестящего металла. Рядом с ним лежал яркий светодиод, освещавший добрую половину театрального зала. Принц был молод, на лице его ясно читалось благородство аристократа по духу или призванию.
–Прекрасно, отнеси Джозефа туда, за кулисы. Там Дебби и остальные. Импровизированный штаб, как всегда, – оживленно сказал принц, поднимаясь со стула. – Здравствуй, Оахаке.
–Доброе утро, пожалуй. Как мне… называть вас? Просто «принц»? – Оахаке ожидал встречи с более внушительной личностью.
Несмотря на отчетливое внешнее благородство, беглец не видел в нем той силы и значимости, которой, должен был обладать человек, имеющий репутацию всемогущего «принца» подпольного мира. Голос Оахаке звучал тревожно, к нему закрадывалось подозрение, что принц ничем не сможет помочь.
–Я готов назвать вам своё имя, – принц протянул Оахаке ладонь для рукопожатия. – Меня зовут Лоций. Или принц Лоций. «Принц» – глупое прозвище, прицепившееся ко мне ещё в детстве. Во всём виноват мой отец.
–Моё имя вы знаете. Думаю, вы также захотите знать, почему я искал встречи с вами? – Оахаке не стал избегать древнего жеста мира и пожал руку принца.
–Захочу, несомненно.
–Я слышал, вы решаете проблемы многих людей. Даёте им то, что никто дать не в силах и нигде более взять невозможно.
–Дурная слава, да. Что же конкретно я могу предложить?
