сумма, но только такая, с которой ты вполне свободно можешь расстаться, не вваливаясь в бедность и долги. Оценишь свою жизнь в десять злотых, как тот старик, а еще станешь выхваляться на людях, …думаю, ты догадываешься, что с тобой случится.
Я уже говорила, люди слепы. Мало того, они еще и глухи. Им же всегда говорят, что за ночь все не пройдет. Часто плоды лечения становятся заметны только через месяц, а если работа шла с вправлением позвонков или костей, – то и полгода. Причем полгода постоянных, хотя бы раз в неделю, посещений костоправа, плюс собственные занятия, через боль и через слезы. Но это почему-то всегда пролетает мимо ушей больного и его родственников. Всем хочется – раз! И назавтра ты здоров. Ура! Можно снова, как и раньше, наслаждаться жизнью, которая, между прочим, и привела тебя в ту точку, из которой ты еще несколько дней назад готов был стоя на коленях просить тебя вывести. Но… люди. Думают, раз моментального результата как от обезболивающей таблетки нет, тут же, как только снова затеплилась в них жизнь, им становится жалко денег. Бегут в милицию, в суд, куда угодно, лишь бы не платить. Но… Это, я думаю, уже лишние разговоры.
К чему я тебе все это рассказываю? Твоя жизнь, Артём, теперь уже не будет прежней. Я уже говорила…
– Нет-нет, – поднял руки Паук, – я молчу не потому, что…. Просто эти чертовы деньги… Я, честно говоря, готов отдать их все! Нет правда. Мне их не то что брать, мне на них смотреть тошно.
– Все это только в твоей голове, – заверила Алиса, – на них уже ничего колдовского нет.
– И все равно…
– Стоп! – теперь уже пришла очередь поднять руку Змеевец. – Будет так: ты их заберешь, а дальше…, думай сам. Мое дело было донести до тебя информацию. Думаю, ты понял. А раз мы все это обсудили, – вперед. Во-о-он там сворачивай и рули прямо.
Они подъехали к дому в самый разгар солнечного дня. Жаркое, сухое лето все еще пахло липовым цветом, но то тут, то там уже заставляло деревья сбрасывать высохшую от недостатка влаги листву. Дом стоял за массивным забором, слева, над которым, высился небольшой сад.
Алиса вышла и начала открывать ворота. Двор тут же наполнился недружелюбным лаем сразу двух собак. Видно было только одну из них – неопределенной породы. Она так рванула к неизвестной машине, что едва не оторвала от забора массивную, под стать этому огромному животному, будку. Благо длина цепи серьезно ограничивала желание этого лохматого людоеда показать, кто тут во дворе заправляет порядком. Артём даже сидя за дверцами машины съежился и задержал дыхание. «Да уж, – напрягшись, подумал он, – сразу видать, этот барбос тут не голодает».
Алиса, тем временем, дала Пауку возможность въехать во двор, безстрашно шагнув на встречу вставшему на задние лапы псу. В глазах Артёма отобразился ужас! В таком положении он был едва ли не выше ее! Лишь неплохая физическая форма девушки позволяла ей хоть и с заметным усилием, но все же обниматься с продолжавшим лаять через ее плечо чудовищем. Пес будто говорил: «Я, конечно, рад тебя видеть, хозяйка, но
