– показать оскал хищнического капитализма и здорово приправить повествование реальными выкладками – выполнялась. Пять глав я даже отправил на вычитку – одному простому советскому Учителю. Ещё три – написаны, но над ними нужно поработать, почистить, поправить, довести до ума.
По плану разогревать народ предполагалось, публикуя текст по частям, в «Технике – молодёжи». Это если белозоровский разговорный стиль и литературные заходы в стиле двадцатых годов двадцать первого века зайдут моему высокому цензору…
Писалось-то оно писалось, но после того, как Тася уехала на сборы – обкатывать своих девчат-биатлонисток на искусственном снегу где-то на Кавказе, а лисички-сестрички с тестем и тёщей – уехали в том же направлении, только несколько южнее и ближе к побережью Каспийского моря, я откровенно заскучал. Была у меня такая дурацкая привычка – производить впечатление занятого человека. Кому-то для творчества нужна тишина, кому-то – алкоголь или другие химические вещества, другие предпочитают какой-то строго определённый порядок вещей на рабочем столе, я же…
Я даже в редакции, и потом – в корпункте дверь часто держал открытой и по клавишам долбил излишне ожесточённо, чтобы все слышали: Белозор работает! Ну да, чистая дурь… Но – каждый сходит с ума по-своему. Лучше всего мне работалось, например, на балконе, на раскладном столике, когда девчата разносили соседнюю комнату, а Тася читала или рисовала под музыку, или готовила что-то на кухне. А когда они разъехались – производить впечатление стало не на кого. Ходить писать в кафе? Ну да, как вариант… Вот только толковых тихих кафешек или баров на весь Минск, может, и не было пока вовсе. Вот-вот должны были начать открываться – но это «вот-вот» никак не наступало. Да и попёрли бы меня с моей адски стрекочущей «Москвой» взашей – это ведь не по клавишам ноутбука шелестеть и не гаджет свайпить. А от руки я давно не пишу: дурная работа, почерк зело отвратный.
Так что я драил квартиру, готовил сложные блюда на обед и ужин, много гулял, тренировался – и писал по три абзаца в день. Даже просил у Старовойтова какие-никакие задания, мол – если нужно было выручить, подстраховать. В общем – что угодно делать, абы ничего не делать. Прокрастинация-с! Всем творческим людям… Да что там – творческим: и студентам перед экзаменами, и многим другим деятелям науки, техники и культуры это чувство хорошо известно.
Может мне и вправду нужна смена обстановки? Или незнакомый дед за стеной, который херачил бы меня черенком от лопаты, если полчаса не слышал бы стрекот печатной машинки. Машинку я, кстати, по почте отправил. На Талицкое отделение, до востребования. А сам решил вспомнить молодость и погнать автостопом – опять же, новые впечатления и всё такое…
Именно таким макаром я и оказался у знака с надписью «Жмаки», и предстояло мне проехать ещё километров двести или двести пятьдесят.
– Давай, залезай, турист! – спустя полчаса остановился пошарпанный ЗИЛ с жёлтой цистерной, на которой свежей
