и вилка[27]. Нахлобучил шлем-капу. Затянул подбородочный ремень. Попрыгал, проверяя, что всё нормально надето и закреплено. Взял свою аркебузу. Положил её на плечо. И встал по стойке смирно, давай понять, что он готов выступать.
Парень закончил последним, отчего на него были устремлены взгляды всех вокруг. Капитан в гробовой тишине подошёл к Устину. Осмотрел его. Хмыкнул. Опять Устин. Он уже стал привыкать. Впрочем, возможно, тому нравится получать дополнительную нагрузку. Ведь тот, кто завершает подъём последним, получает дополнительные подходы на тренировке. На брусьях. На отжимания. И так далее.
Капитан с минуту разглядывал Устина, выискивая недочёты. Но парень всё сделал правильно. Пусть и медленно, но правильно. Так что он кивнул и рявкнул:
– СТРОЙСЬ!
И бойцы организованно развернулись, сделав поворот через плечо, и гуськом побежали на улицу, чтобы построиться на ротном плацу. А уже минут через пять, получив «боевую задачу», отправились на очередной марш-бросок. Построившись в колонну по четыре, рота вышла на уже готовый московский тракт и трусцой двинулась по реперным точкам.
– Я служу своему королю[28]! – выдал на речитативе капитан.
– Я служу своему королю! – хором рявкнула вся рота.
И так далее на американский манер выдавали бойцы речитативом не то песню, не то слишком длинную кричалку. И бежали трусцой в полной выкладке, то есть полноценной маршевой загрузкой.
Иоанн не надевал на них по обычаям позднего Нового времени запасы провианта и прочего имущества, выводя его в обоз. У каждой роты был свой обоз, помещающийся на стандартных фургонах, и походная кухня, поставленная на четырёхколёсную подводу. Колёса стандартные, достаточно большого диаметра, но тонкие, с кованым ободком. Каждое надевалось на кованый штырь, вбиваемый в деревянный блок оси. У каждого бронзовая втулка, да с дегтярной смазкой. Это всё резко повышало грузоподъёмность повозки на той же самой дохлой лошадёнке.
В таком виде рота и вышла на кавалькаду богато одетых и снаряжённых всадников.
– РОТА СТОЙ! – зычно рявкнул командир.
Команду тут же продублировали сержанты, и колонна остановилась.
– Кто такие? – спросил вышедший вперёд командир роты у явно русского, сопровождающего этих иноземцев.
– Послы из Фландрии.
– Послы? – окинул капитан задумчивым видом этих всадников.
– Послы.
– Из Фландрии? Это что денег дала королю Польскому на войну с нами?
– Да, – неуверенно произнёс сопровождающий. – Мириться приехали.
– Ну если мириться, ладно, – чуть подумав, произнёс капитан. После чего обернулся к роте и крикнул: – Рота! Прижаться к правой стороне!
Всё пришло в движение и, протянувшись вперёд метров на пятнадцать-двадцать, ротная колонна заняла правую половину дороги.
– НА-ЛЕ-ВО! НА-ПЛЕ-ЧО!
Иоанн ввёл вилки в своём окружении – сразу трезубые. И регулярно проверял не только их наличие, но и использование. Цель простая – повысить уровень обыденной гигиены, чтобы лапами еду не хватать там, где ложку не применить. Кинжал же, что висел на поясе, был третьим прибором для питания.
Иоанн задействовал в адаптивном переложении песенку из «Цельнометаллической оболочки».
