«Вотчинному духу нанесли сильный удар», однако этот дух не исчез: династия не желала поступаться монополией своей политической власти. «В интересах национального могущества и престижа население побуждали образовываться, обогащаться и вырабатывать у себя государственное сознание… В то же самое время ожидали, что оно будет терпеть излишне опекающий его режим, который не признает для себя ни ограничений, ни норм». Власть боролась с этим напряжением всевозможными административными и полицейскими методами – и делала в этом большие успехи, но причина конфликта неустранима в принципе, потому что избежать контактов с Западом, в том числе военных, не получалось.
Таков, по автору, источник трений, «пронизывающих всю историю послепетровской России». Старый порядок сменился странным коктейлем из прежних и новых элементов. «Такое устройство постепенно урезало власть, которой некогда пользовались русские государи, не предоставляя им в то же время преимуществ либерального и демократического правления». Результатом стали размывание царской власти и общая политическая дезорганизация. Самодержавие постепенно «перестало обозначать безраздельный контроль монархии над страной», вместо этого обратившись в «удерживание общества от участия в выработке политических решений». Отсюда революционный взрыв 1870-1880-х годов, на который Романовы ответили созданием полицейского государства. Увы, это тоже не помогло, и конец «старому порядку» положили революции 1917 г. Вотчинный дух, однако, не исчез, а реанимировался на советской идеологической, организационной и технической основе. Россия, по мнению Пайпса, оставалась вотчинным государством на момент написания книги, пусть и деформировавшимся и ослабленным. А значит, лишенным будущего в нынешней форме и обреченным на радикальное изменение – возможно, что опять революционным путем…
Известный петербургский исследователь проблем модернизации Дмитрий Травин посвятил свою книгу главной русской ловушке. Таковой он считает крепостную зависимость, ликвидированную сильно позже других европейских государств, что предопределило историческое отставание России от стран мирового центра. Но были и другие… Под ловушкой автор понимает институциональное решение, в момент его принятия казавшееся вполне рациональным и эффективным, но много лет спустя, при изменении исторических обстоятельств, превратившееся в тормоз для дальнейшего развития. Ловушкой его делает то, что совокупность могущественных общественных сил продолжает извлекать из этого института значительную выгоду – и потому препятствует его упразднению. Крепостничество, не реформированная церковь, абсолютистское государство и чрезмерная регламентация жизни общества – четыре исторических ловушки, которые разбирает Травин.
Начнем с крепостничества.
