ричневого соснового бруса. Это не просто дом. Здесь мы отмечаем все важные праздники: дни рождения, Новый год, Пасху. И здесь несколько раз в год я могу встретиться с ней.
Не застегнув куртку, выскакиваю на улицу. В этот раз нам повезло: вчера, тридцатого декабря, пошел снег. Пусть его и немного, но все же это редкость для нашего края. Снег крупными мокрыми хлопьями еще падает на нос, ресницы, шапку и скользит по шее за шиворот, вызывая тем самым мурашки. Завтра, скорее всего, он превратится в грязь, но сейчас красиво.
Сегодня я должен ей признаться. Сколько можно держать это все в себе? Это же так просто. Хотя кого я обманываю… Было бы просто – сказал бы давно. Но это именно то, зачем я приехал сюда. Друзья предлагали отметить Новый год вместе, посидеть в баньке, а после полуночи завалиться в клуб. Но я даже не думал о том, чтобы остаться и не поехать сюда, ведь здесь будет она. А значит, и я буду. Месяц назад мой лучший друг из-за своей медлительности или тупости упустил девушку, в которую был влюблен несколько лет. И меня перемкнуло: я не должен тянуть, иначе тоже могу потерять.
Ну где же они? Оглядываюсь по сторонам в поисках знакомой серой «тойоты». Нет, еще не приехали.
– Ты идешь? – зовет меня отец.
– Да я дождусь, – отвечаю ему.
– Застегнись хотя бы, – как всегда, ворчит мама и заходит в дом.
Наконец из-за поворота показывается морда «тойоты», принадлежащей дяде Вове. Дядя Вова – лучший друг моего отца, и дружат они с пятого класса: сначала сидели за одной партой, затем поступили в один колледж на автомехаников и, несмотря на то что после учебы разъехались по разным городам, многие годы поддерживали общение.
Автомобиль паркуется рядом с нашим. Пассажирская дверь открывается, и на мгновение внутри меня все замирает.
– Вадим! – кричит Лера, увидев меня. Она неуклюже выбирается из машины и, щуря глаза от света уличных фонарей, машет мне рукой.
– Мартышка! – машу в ответ. Лера делает гримасу и показывает мне язык. Она всегда возмущается, когда я зову ее мартышкой.
Обнимаю тетю Риту, жму руку дяде Вове и вместе с ним достаю из багажника несколько пакетов с продуктами. Мы проходим в дом, и в нос сразу же ударяет хорошо знакомый запах. Сложно сказать, чем пахнет этот дом, но именно с этим запахом у меня ассоциировалось все мое детство. Мы быстро ныряем внутрь, чтобы не запускать холодный воздух, снимаем обувь, попутно стряхивая налипший снег, и проходим в большую гостиную. Мама выкладывает на стол продукты, а папа пытается затопить камин. Старшие целуются, обнимаются, хлопают друг друга по плечам, тетя Рита достает из шкафа свою коллекцию ретропластинок, и уже через минуту гостиную наполняет голос какого-то джазового певца шестидесятых. Всё как всегда, и от этого хорошо.
– Вадим, принеси дрова, – просит отец.
Мама и тетя Рита начинают заправлять салаты, привезенные из дома. Дядя Вова принимается рассказывать отцу о мужике, который чуть не врезался в них на перекрестке, по дороге сюда, в Выселки. А Лера уходит на второй этаж, чтобы переодеться. Ничего, вот спустится – и поговорю с ней. По привычке тайком беру со стола две мандаринки и плюхаюсь в большое зеленое кресло напротив камина. Пусть мне далеко не десять, но огрести от мамы за то, что ем до застолья, я могу в любом возрасте.
– Где же ее носит? – недовольно спрашивает тетя Рита спустя сорок минут. Они с мамой уже почти накрыли на стол, папе все же удалось разобраться с камином, а дядя Вова притащил из машины несколько бутылок шампанского и теперь, в полной уверенности в том, что он уже сделал достаточно, развалился на диване. В общем, все были готовы отмечать.
– Да брось, дай девочке принарядиться, – миролюбиво успокаивает тетю Риту моя мама.
Леры нет около часа. До двенадцати остается всего несколько минут, и я сам уже собираюсь идти за ней. Но в этот момент наконец со стороны лестницы доносятся шаги, а затем в гостиную заходит Лера.
Я сначала даже не понял, что произошло. Меня словно кувалдой несколько раз хорошенько так по голове шарахнули. Мы не виделись с ней с лета, я скучал, но даже не предполагал, что настолько.
Невесомое искрящееся серебристое платье красиво облегает ее миниатюрную фигуру, длинные густые медно-рыжие волосы легкими волнами спадают по полуобнаженной спине, а изумрудные блестяшки на веках так красиво подчеркивают ее медовые глаза. Уже не мартышка – ангел.
– Ешки-матрешки! Лера, какая же ты красавица! – нарушает тишину мой отец, вызывая на лице Леры очаровательный румянец. – Вов, ты смотри, еще годик-другой, и к вам домой женихи заглядывать станут.
Какие еще женихи? Лерины женихи? Это еще зачем?..
– Поздно, – посмеиваясь, отмахивается дядя Вова. – Уже одного привела недавно.
В смысле привела? С немым вопросом смотрю на девушку, та слегка поджимает
