дорогой мужчина для меня, несмотря на твои очевидные глупости и как никогда я сейчас понимаю это. По-прежнему люблю тебя, стал намного ценнее после нашей последней встречи. С таким признанием и умереть теперь не страшно. Время и лечит и прощает. Что я могу сказать? Перечитав письмо после написания, я вдруг понимаю, что оно совсем никуда не годится, так как вышло слишком грустным и пессимистичным, и отсылать его никак нельзя, тем более тому, кого любишь…, кого хотела бы видеть всегда…, кому сейчас очень непросто…. Долго не решалась послать. Проходили дни, недели… появлялись еще мысли, которые хотелось бы отразить в письме. Но затем все-таки решила отослать, а что касается еще невысказанного и недосказанного, то о них напишу в следующем письме, когда дождусь от тебя ответа. Не тяни с ответом. Знай, что часы мои уже заведены, так что не откладывай. По-прежнему любящая тебя Лира».
Другое письмо, которое было короче, адресовано профессору Каракулову. «Уважаемый доктор! Хочу сказать слова безмерной благодарности Вам – доброму человеку и высокопрофессиональному хирургу. Я очень уважаю Вас за то, что буквально вернули к жизни Айкенова Салиха. Вы его на самом деле пересотворили. Такое не удавалось еще никому. Я хочу Вас поблагодарить за те бессонные ночи и тревожные дни, которые вы провели возле пациента, вселяя в него надежду и желание жить. Я лишь по книжкам читала, что избравшие профессию хирурга, должны быть готовы к самопожертвованию, к неимоверным физическим и психологическим трудностям и риску. А теперь я знаю, что в жизни такие есть. Вы настоящий специалист, ученый и хороший психолог, умеющий заглянуть в душу пациента. Вы себе не представляете, каким настырным и упорным является по жизни ваш пациент Салих. У него была трудная судьба, его сломила жизнь. Но я уверена, что он найдет в себе силы и обязательно выздоровеет. Огромное человеческое спасибо Вам за то, что пересотворили человека, близкого мне. Пусть Аллах хранит Вас и Вашу семью! С наилучшими пожеланиями Лира Лим».
Наши дни. Поздний вечер. Одна из восьми операционных залов клиники экстренной хирургии. Идут параллельные операции на соседних операционных столах. Склонившись под яркой бестеневой лампой, работают две бригады хирургов, одну из которых возглавляет профессор Каракулов. У него на операционном столе молодой человек, получивший тяжелую черепно-мозговую травму во время автокрушения. Его личность, как впрочем, и личность другого пострадавшего, которого доставили вместе с ним, пока установить не удалось, а потому в графу «Фамилия И.О.» истории болезни пострадавших в приемном покое внесли запись «неизвестный №1» и «неизвестный №2».
Вот убраны осколки свода черепа и вскрыта черепная коробка. Профессор, обращаясь к своему молодому ассистенту Тилеку, с пафосом и с нескрываемым восхищением и неподдельным волнением произнес: «Вот оно святое святых человеческого организма, величайшее чудо и гордость природы, именуемое
