мы с Алексой посчитали его мощным, то теперь рядом с чампом парень выглядел нескладным подростком.
Я невольно сглотнула, пройдясь взглядом по рельефным грудным мышцам Роутега, по поджарому животу и тёмной дорожке волос, уходящей вниз от пупка. И хотя, едва ли кто-нибудь мог определить, куда именно направлен мой нескромный взгляд, я кажется, покраснела. Всё же один человек заметил. Когда я с усилием оторвалась от неприличного созерцания и посмотрела выше, обнаружила, что Роутег смотрит прямо мне в глаза, а уголки его губ изогнуты в самоуверенной улыбке.
В ушах зашумело, и мне сразу же перестало хватать воздуха, как тогда в сумраке лестницы во время его дерзкого поцелуя.
Роутег не стал устраивать танцы с мечом, как делают люди с незнакомым противником, он сразу же взял на себя инициативу: шаг, уклон, провокация. Новичок дёрнулся навстречу, блокируя клинок. Но тот непредсказуемым образом уже изменил направление движения и оказался у самого горла противника. А чамп, обозначив касание, разорвал дистанцию. Ошарашенный таким быстрым проигрышем гвардеец замер только на мгновение. Уже в следующую секунду он с яростным рычанием бросился на стоящего с опущенным мечом чампа. За шаг до цели новичок крутанулся с бешеной скоростью, нанося рубящий удар мечом, превратившимся в размытое пятно, и… упал, причём его меч отлетел метра на два. А чамп уже снова опускал свой меч, стоя в расслабленной позе.
Ранир остановил гвардейца прежде, чем тот, перекатом добравшись до своего оружия, вскочил и снова бросился на противника.
После коротких переговоров против Роутега выставили другого гвардейца. Потом ещё одного и ещё.
– Какой позор, – простонала Мира. – Неужели никто не способен дать ему отпор.
Сестре даже в голову не пришло, что её недавнее поражение именно в этот момент превращается в незначительный эпизод. Мира болела за честь дома, который её вырастил, позабыв о том, что он же сегодня утром и предал её.
А я? Я просто смотрела, не пытаясь больше разобраться, чего именно хочу я. Перед моими глазами хищник играл с котятами легко и вальяжно, я бы даже сказала, нежно. И из-за его плавных перемещений, гибкости и силы стихия воздуха в моём Хранилище начала новый танец.
Алекса осталась примерять платье, а я быстро ушла к себе, избегая встречаться взглядом с сёстрами. Мира вряд ли, а вот Алекса с её уровнем магии могла считать моё состояние. Надеюсь, до сих пор ей было не до этого.
*****
Ужинать я не пошла, попросила Алиту принести что-нибудь прямо в комнату. В конце концов, Мира часть дня просидела одна и даже, когда мы приходили, отказалась с нами видеться. Могу и я побыть затворницей? Я, может, тоже переживаю.
Если, конечно, Алекса или Мира решат ко мне прийти, я впущу, не смогу отказать, но надеюсь, что сегодня мне больше не нужно будет ни перед кем притворяться.
Уже ложась спать, вспомнила, что так и не выполнила просьбу отца поговорить с Мирой о причинах замужества и безвыходности ситуации. И долго вертелась
