генетической его памяти станет предметом философского эксперимента. «Давайте рассуждать вместе и искать ответы на вопрос», – говорим мы.
Все события, персонажи, имена – вымышлены, а любые совпадения – случайны. Допускаю, что сюжет книги получился «разрисованным», но, однозначно, в нем нет бытовой приземленности. Такой подход оправдан во имя раскрутки интересной научной проблемы, связанной с кардинально новой технологией, а именно клонированием человека. Вызывает удивление зигзаги истории, парадоксы встречи тысячелетий, удивительные проявления судьбы людей.
«С жизнью и творчеством Ибн-Сины мы знакомимся по надежным, хотя и недостаточно полным, сведениям средневековых авторов. Это ученые-историки аль-Байхаки, аль-Кыфти, Ибн-Аби-Усайбиа, Ибн Халликан, аль-Каши, для которых, как известно, основным источником служило жизнеописание мыслителя, составленное его верным спутником и учеником Абу-Убайдом аль-Джузджани. Причем, частью со слов учителя, частью же от собственного имени», – начала Айман. – «Между тем, оказывается были и другие источники…».
Никто из них – Айман, Садыр, Раим не жалели о том, что по иронии судьбы они, во-первых, клонировали не того, кого хотели бы – Ибн Сино, а, во-вторых, сумели извлечь самую достоверную информацию о нем от клона, которого они вырастили. Никто не оспорит их в том, что Хиссо Хошм – это очевидец жизни и творчества великого Ибн Сино. Они все были горды тем, что смогли поучаствовать вот в такой перекличке веков. Вот так продолжается судьба знаменитого ученого-энциклопедиста мира. Так что важнее? Воскрешение тела или памяти? Давайте искать ответы вместе.
Вообще, о значении экспериментальной философии следует чаще говорить и демонстрировать. В особенности, когда речь идет о разрешении различных дилемм. Что меня всегда смущало – это то, что в мире было много гениальных философов, которыми были выдвинуты огромное количество оригинальных философских идей, гипотез, высказаны выдающиеся философские мысли, сформированы целые системы, концепции и теории, многие из которых, к сожалению, до сих пор не поняты, а потому не приняты. А между тем, в мире до сих пор в дефиците достоверные, концептуальные и фундаментальные знания о многом. В чем дело? По каким фатальным причинам философская наука продвигается медленно? Почему выдающейся философские мысли и идеи так трудно и медленно вживаются в реальность? Почем философские мысли недостаточно активно дискутируются в разрешении дилемм.
Невольно приходишь к выводу о том, что в философских науках: во-первых, или недостаточно изучалось то, что надлежало изучить и знать в реальности; во-вторых, или философские исследования были изначально бессистемными, бессодержательными; в-третьих, или столетиями без конца нагромождались философские рассуждения, а реальное и достоверное знание вещей отставало. Отсюда можно резюмировать о том, что, возможно, причиной всему этому является функциональная недостаточность
