ответил Отто.
– Какие-то заграничные деньги? – прищурился кельнер.
– Какие же заграничные? Обычные евро.
– Еврейские то бишь?
– Чего? – не понял Отто.
– Ладно, я коллекционер, помогу человеку в трудной жизненной ситуации, приму ваши тугрики. Может они чего и стоят. Все равно у нас учет продуктов не ведется, а уж какие эти тугрики красивые то! Разноцветные! Так и быть, но в будущем приходите с нормальными деньгами! И не вздумайте меня заложить в полиции за иностранную валюту!
Кельнер грозно посмотрел на Отто и тот вышел на улицу. Продуктовый магазин действительно был поблизости. На входе стояли люди, сурово провожающие взглядом нового посетителя, входящего внутрь. Внутри магазина царила гнетущая своею убогостью пустота. Ни оформления, ни содержания у магазина не было. Серые стены, стеклянные полки и холодильники, стоящие здесь в изобилии… пустовали. В них лежала колбаса одного вида, все то же вяленое мясо, молоко одной фирмы, а на полках стояло пиво с названием «Sieg».13
– Зачем же столько холодильников, если они пусты? – спросил Отто продавщицу в синей форме и белом фартуке.
– Как зачем? – насупилась она. – Потому что у нас в Рейхе изобилие всего!
– Где же изобилие, если они пусты?
– Изобилие полок и холодильников! Гордость нашей мебельной и технической промышленности! – ответила она, важно подняв подбородок. – А что вам еще нужно? Полки – есть. Холодильники – есть. Значит и ракеты, и танки можем себе позволить!
– А как же еда? – осторожно осведомился Отто.
– А что еда? Еда – вот она, – продавщица указала на молоко, колбасу и мясо.
– Как-то пустовато…
– А куда вам больше? На всех пока хватало. С голода не помрем. Ну хватит лясы точить, у меня покупатель!
К кассе подошел плюгавый мужичок, попросил отрезать ему полкило колбасы и дать литр молока. Продавщица, со всей серьезностью возложенной на нее задачи, будто бы она решает судьбы человечества, отрезала колбасы, достала из-под прилавка пакет молока и поставила на кассу перед мужичком.
– Три рулона, – сказала она.
– Ровно три? – изумился мужичок, повеселев от какого-то невиданного каламбура или совпадения, и достал из кожаного портфеля три рулона дешевой жесткой однослойной туалетной бумаги. Он передал их продавщице, взял свою снедь и ушел восвояси.
– Вы меняете туалетную бумагу на еду? – спросил у нее Отто.
– Вы больной или кто? – продавщица с недоверием на него посмотрела. – А на что мне еще ее менять?
– На деньги… – осмелился Отто.
– На какие? На валюту иностранную? Вы меня под лагерь хотите подвести или что? Я на сионистскую валюту не меняю, не надо мне тут! Или покупайте за бумагу, или проваливайте! – крикнула она.
Отто быстро ретировался и вернулся к себе домой.
Победа (нем.)
