style="font-size:15px;"> – А ну, цыц, – шикнул Васька, но, поймав грозный Людмилин взгляд, примолк сам, – ладно, ладно, не зыркайте.
Из складских музейных недр тут же появилась банка краски. Желтыми мазками она разливалась по стенам, а Ваську гоняли из угла в угол, находили новые дыры, нуждающиеся в ремонте. Он тем временем все больше и больше закипал, кляня на чем свет музей и его обитателей, бесцеремонно ругал Романовых и не уставал ворчать про командира.
Уже отклонялись шали, ушла в кабинет Людмила, а валик безостановочно катался, размазывая желтый. Васька наливался бранными словами хлеще спелого яблока, как вдруг все оказалось готово. Он заправски выругался, но не забыл похвалить:
– Кто молодец? Я молодец! Свое дело знаю! А то ишь придумали тут. Хихикали, что не закончу. Не на того напали! – схватившись за лямки комбинезона он чуть подался назад взглянуть на работу, сделал шаг и едва не угодил в банку с остатками краски. Нога проехалась по гладкой жестяной поверхности, Васька растерянно вскинул руки и, потеряв равновесие, всем туловищем припал к окрашенной стене.
– Фух, пронесло! Живой! – ухмыльнулся он, отлипая. – Видали, как я?
Молчаливые фигуры даже не шелохнулась, только холодные глаза внимательно наблюдали за каждым движением. Тогда он колесом прошелся мимо, гордо выпятив красочную, испачканную грудь, и тыкнул в Екатерину:
– Видишь как, и мы могём! – дружески похлопал царицу по щеке и на секунду оцепенел. По спине пробежал противный холодок, а рот открылся в немом ужасе. Он смотрел и не верил глазам – на восковом лице остался жирный желтый отпечаток. Васька перевел взгляд на свои грязные ладони и вздрогнул. Страх еще плотнее сжал и без того едва бьющееся сердце.
Издали раздались веселые голоса рабочих. Приближающийся смех людей барабаном застучал в Васькиной голове. Он только успел растрепать царский парик и скрыть следы преступления, в зал ввалилась толпа:
– Эй, командир, заканчивай. Пошли уже!
– Иду, ребят, – треснувший голос дрожал, но за натянутой улыбкой рабочие не заметили подвоха.
– Давай, мы на выходе, – раздалось почти у дверей.
– Не ждите меня. Я сам доберусь, – кинул Васька, и минуты показались вечностью. Наскоро он оглянулся, увидел суровое лицо Петра Первого и, вздохнув, запустил пятерню в парик Екатерины. Всего несколько ловких движений, и восковая голова легко поддалась умелым рукам. Похититель быстро отыскал мешок, сунул туда сокровище и растворился в темноте наступившей ночи.
2
Уже дома Васька извлек голову и схватился за свою. «Что же я наделал!» – билось в ней, а немые глаза напротив пристально наблюдали и словно смеялись.
Екатерина с желтыми отпечатком ехидно смотрела на своего вредителя всю ночь. Тот пытался отвернуться, отворачивал ее, даже закидал тряпками, но само ее присутствие внушало липкий страх.
«Так, никому не скажу. Они придут
