между собой посылая мыслеформы, то значит и я могу, мысленно послать пауку сообщение – типа давай жить дружно!
Вспомнив, как я общаюсь с Викой, я проделал то же самое с моим самым большим страхом. Я настроился на его волну. Неожиданно паучок ответил:
– Не надо меня бояться, сейчас я говорю от имени леса. Ты, о чём то спрашивал лес?
– Да, я хотел узнать всё о сархах, – ответил я, понимая, что разговариваю с пауком. – Есть ли поблизости их кладка?
– Я понял тебя, человек, – раздался в голове ответ паука. – Это очень разумно быть другом сарха. С его возможностями ты получишь крылья и силу – повелевать такими, как я. Что ж лес покажет, то, что ты просишь. Смотри в мои глаза.
Я смотрел глазами птицы: я смотрел с высока, видел расположение деревни, видел себя с паучком, теперь мой взгляд повернулся в сторону видневшегося в дали озерца, изумрудная гладь которого, призывно блестела средь зелёного ковра леса. Затем я будто стремительно нёсся к точке на берегу озера. Точка быстро приближалась и росла.
Я увидел сарха. Это был огромный ящер с гигантскими перепончатыми крыльями. Я смотрел на птерозавра – доисторического монстра, такие вымерли у нас на земле 150 миллионов лет назад. Особенно впечатляла его полутораметровая драконья голова с острыми игольчатыми зубами. Чудовище двигалось на плоской вершине небольшой скалы, а рядом было свитое из веток гнездо. А вот и кладка!
Тут же моё видение прекратилось. Я получил ответы на все свои вопросы, поблагодарив лес и паучка, я так же ловко, как взобрался, слез с дерева.
Глава 6. Зарождение заговора
Хижина Леи находилась на самой окраине висячего посёлка. Она жила одна. В помещении имелась нехитрая, плетённая мебель, занавески из прозрачной ткани на окнах, домашняя утварь, несколько изящных поделок из причудливо изогнутых корней и цветы. Цветов было много – на стенах, на мебели, на занавесках, видимо хозяйка любила их, и ежедневно собирала, украшая комнату только свежими цветами. Несмотря на аскетические условия жизни одамвингцев, в жилище Леи было уютно. Лесная нимфа очень любила свой дом и свои вещи, от того они пропитанные её любовью, создавали неосязаемое ощущение уюта.
Саму лесную нимфу можно было назвать красивой, небольшой шрам на левой щеке ни чуть не портил её природную красоту. Гибкий стан, изящные крылья, нежные руки и несвойственные для одамвингов длинные красивые ноги довершали её образ.
Лея была любимой фрейлиной старейшины Сарии. Ей она доверяла украшать свои платья цветами и светящимися маленькими, похожими на жемчуг шариками. Вот и сейчас на плетеном столе лежало светло-зелёное, тонкое, уже наполовину украшенное платье.
«Входи жена избранного, садись. Я сделаю всё сама, так что тебе не придётся возиться с украшениями, ну если только попрошу подать чего нибудь
