я голос Ирэн, донёсшийся до меня сзади.
Мне даже нет нужды отвечать; подруга всё понимает без слов.
– Всё наладится, – утешительно продолжает она. – Просто перестань принимать это близко к сердцу, так ты только притягиваешь проблемы.
– Опять провела всю ночь за чтением дурацких статей? – ехидно замечает Вэнди, сидящая рядом.
– Нет, сама сочинила.
Я уверена, они так бы и продолжили свой бессмысленный диалог, однако громкий голос мистера Филлипса тут же привёл их в чувства:
– Мы вам не мешаем, юные леди?
Девушки виновато опускают головы и принимаются за переписывание всей той чепухи, что я слышу от лектора, себе в тетрадь.
Лекция продолжается.
Я живу в Медине практически с самого рождения. Это небольшой пригород Сиэтла, также известный как место жительства Билла Гейтса и Джеффа Безоса, однако меня эта информация никогда не волновала.
Наш дом – трёхэтажный особняк в стиле барокко со всеми полагающимися бонусами в лице охраны, горничных и кухарок. Больше всего мне нравится беседка с видом на озеро Вашингтон, а ненавижу я ездить в университет через мост Эвергрин-Пойнт, который, как я однажды вычитала в Интернете, сразу после своего появления был внесён в книгу рекордов как самый длинный плавучий мост в мире. Дорога каждый раз занимает минут тридцать, а иногда и больше, именно поэтому мне с трудом, но удалось уговорить маму устроить меня в общежитие. Она разрешила, однако с одним условием: я могу оставаться там не больше четырёх раз в неделю, а выходные провожу дома.
И сегодняшний день вошёл в список тех дней, когда я возвращаюсь домой.
Когда я выхожу из машины и иду в сторону своего огромного жилища, меня встречает Рональд, тут же интересуясь, как прошёл мой день в университете. После долгой утомительной учёбы, загрузившей мозг, не хочется ни с кем разговаривать, поэтому я коротко бросаю: «Всё нормально» – и вхожу в дом. Всё же папе стоило подыскать более молчаливого охранника.
Уже с порога на меня кидается нелепая горничная, которая постоянно что-то забывает, и пытается дружелюбно встретить вернувшуюся домой усталую дочь хозяев.
– Мисс Норвуд! – улыбается она так широко, что мне кажется, её губы вот-вот разорвутся. – Хотите перекусить? Может быть, вам принести что-нибудь в комнату? Или вы…
– Пожалуйста, перестаньте целовать мне задницу. Я обычная, чёрт вас подери, жительница этого дома. – Сказанное мной звучит грубо, и лица стоящих у дверей на кухню горничных выглядят весьма удивлёнными и даже смущёнными.
– Дочка, я же просил не выражаться у нас дома, – доносится до меня голос папы.
Я вздрагиваю от неожиданности и закусываю губу, медленно обернувшись.
Одетый в элегантный тёмно-синий костюм, папа стоит у большого зеркала в прихожей и поправляет галстук на шее. На руке – дорогие часы, а воздух пропитан его одеколоном, который мама, как
