диджей-сет заведомо предполагает определенный вызов: в нем по-своему рассказана изменчивая история стиля диско, в нем одним трекам явным образом отдано предпочтение перед другими, в нем предлагается наилучший, по мнению автора, вариант их сочетания. Электронная музыка печально известна мириадами подкатегорий, выглядящими практически абсурдно для любого, кто не склонен вдумываться даже в фундаментальную разницу между хаусом и техно, не говоря уж о более тонких градациях, отделяющих, скажем, прогрессив-хаус от дип-хауса. Но для диджея эти градации имеют значение – не в последнюю очередь потому, что они определяют, кто придет на вечеринку и задержится на ней. Танцевальная музыка в той же степени, что кантри или хип-хоп, объединяет людей, отсекая других людей. Музыкальные кланы сходятся и расходятся, вовлекая некоторых из нас и отталкивая остальных. И порой именно в каком-то из этих кланов можно действительно почувствовать себя как дома.
Буквально о жанрах
Меня всегда озадачивает, когда музыканта хвалят за то, что он преодолевает жанровые границы. Что в этом хорошего? В изобразительном искусстве “жанровой картиной” называют ту, на которой запечатлены обычные люди, делающие обычные вещи. В издательском деле “жанровая литература” – это низкобюджетный сосед художественной прозы. А синефилы говорят о “жанровом кино”, то есть фильмах, которые соответствуют базовым критериям того или иного жанра (например, хоррора или боевика об ограблении банка); часто подразумевается, что, кроме этого, они ничем не примечательны. Но в популярной музыке нам от жанров никуда не деться. В стародавние времена музыкальных магазинов любую пластинку нужно было поставить на какую-то полку. И даже сегодня стриминговые сервисы пользуются теми же категориями: если вы захотите поискать музыку в Spotify, вам первым же делом предложат селекцию по “жанрам и настроениям”. Идея преодоления жанровых границ устанавливает некую странную обратно пропорциональную связь между верностью жанру и художественным качеством – как будто принадлежность величайших музыкантов к тому или иному сообществу не повышает, а понижает их важность (Марвин Гэй преодолевал границы R&B? А Бейонсе?). Иногда артистов хвалят за то, что они смешивают разные жанры, хотя я не уверен, что смесь жанров – всегда лучше, чем чистые жанры, и что именно это – верный путь к выходу из кокона. В любом случае довольно странно петь оды жанровым гибридам и одновременно восхищаться тем, что сами жанры, сделавшие эти гибриды возможными, тоже по-прежнему живы.
Насколько я мог убедиться, многие музыканты терпеть не могут говорить о жанрах. И, в общем, понятно почему – это не их работа. Почти в каждом интервью, которое я проводил, неизменно в разных формулировках звучала одна и та же сентенция: “понятия не имею, почему нельзя просто называть это «хорошей музыкой»”. Это наблюдение сообщает нам кое-что важное о многих музыкантах, особенно об опытных. Они ненавидят, когда на них вешают
