– Возвращайтесь на родную планету возрождать пришедшие в упадок города! Ваш истинный дом, ваша родина здесь!»
Знал ли об этом Брискин? Понимал ли прославленный телеклоун, в чем суть предприятия Ады? Пока что об этом оставалось только гадать.
Удастся, вызволив Брискина из-за решетки, вывести под объективы камер и вручить ему микрофон – тогда все и выяснится.
К трем часам дня Себастьян Ада прибыл в гаванское представительство «КУЛЬТУРы» для встречи с молодым, но уже популярным певцом-куплетистом по имени Рэгленд Парк.
– Счастлив познакомиться, – робко приветствовал его Рэгс Парк.
Долговязый, костлявый, с огромными черными усами, почти целиком закрывавшими губы, он застенчиво переминался с ноги на ногу посреди кабинета. В его синих глазах сияли искорки мягкого, неподдельного дружелюбия, да и от самого певца словно бы веяло необычайной, на грани святости, добротой. Все это произвело впечатление даже на повидавшего виды телемагната.
– Итак, вы играете и на гитаре, и на пятиструнном банджо… ну, разумеется, не одновременно? – для затравки полюбопытствовал Ада.
– Да, сэр, не одновременно, – запинаясь, забормотал Рэгс Парк, – то на том, то на этом… Хотите, сыграю вам что-нибудь прямо сейчас?
– Скажите, где вы родились? – вклинился в разговор Нат Камински.
Начальника съемочной группы Ада взял с собой, так как весьма ценил мнение Камински насчет подобных вопросов.
– В Арканзасе, – отвечал Рэгс, нервно взяв пару аккордов на прихваченном с собой банджо. – Мои родные разводят свиней… Знаете, помню я одну песню, жутко жалостливую – просто сердце на части рвет. Называется «Несчастный старый мерин». Хотите, спою?
– Ваше пение мы уже слышали и знаем: исполнитель вы стоящий, – заверил его Ада, стараясь вообразить себе этого неловкого, стеснительного юнца, разбавляющего бренчанием на банджо обычные для «КУЛЬТУРы» лекции о скульпторах-портретистах двадцатого века.
Представлялось такое с трудом.
– Однако кое-что обо мне вам, мистер Ада, наверняка неизвестно, – сообщил Рэгс. – Я ведь пою не только народное, я и собственных баллад сочинил уйму!
– Творческая жилка, – с непроницаемым лицом заметил Камински, склонившись к уху Ады. – Неплохо, неплохо.
– Вот, например, – продолжал Рэгс, – сложил я однажды куплеты, историю о человеке по имени Том Макфэйл, пробежавшем десять миль с ведерком воды, чтоб погасить затлевшую от искры колыбельку малютки-дочери.
– И как он, успел огонь погасить? – полюбопытствовал Ада.
– Ясное дело, успел. Как раз вовремя. Тащил ведерко с водой и бежал – все быстрее, быстрее! Да вот…
Ударив по струнам, Рэгс затянул нараспев:
Вот он, Макфэйл, вот он, наш Том,
Мчит во весь дух в обнимку с ведром.
Мчится,
