головы таз и раза три или четыре ударил им нашего рыцаря по спине; затем каторжники сняли с бедного рыцаря камзол, который он носил поверх доспехов, и хотели стащить чулки, но в этом им помешали его поножи. У Санчо они отняли плащ и оставили ему только платье; наконец, поделив между собой остальную военную добычу, они скрылись в горы.
На месте побоища остались только осел и Росинант, Санчо и Дон Кихот. Осел стоял, задумчиво понуря голову и от времени до времени потряхивая ушами; должно быть, он воображал, что каменный град еще не прекратился, так как в ушах у него все еще гудело; Росинант лежал на земле рядом со своим хозяином, ибо и ему порядком досталось от неблагодарных каторжников; Санчо, лишившийся плаща, дрожал от страха при мысли о Санта-Эрмандад; а Дон Кихот был глубоко удручен тем, что люди, им облагодетельствованные, так дурно обошлись с ним.
Глава XVIII,
в которой рассказывается о том, как Хинес де Пасамонте украл у Санчо Пансы его серого
Увидев, как плачевно закончился подвиг, предпринятый им во имя восстановления справедливости, Дон Кихот сказал своему оруженосцу:
– Много раз я слышал, Санчо, что делать добро людям без чести и совести – все равно что ловить воду в море. Теперь я убедился, что это правда. Я жалею, что не последовал твоему совету – не вмешиваться в дела правосудия. Если б я поверил твоим словам, мы бы избежали этой неприятности. Но дела назад не поворотишь, потерпим и постараемся впредь научиться уму-разуму.
– Ваша милость научится уму-разуму не раньше, чем я сделаюсь турком, – отвечал Санчо. – Вы говорите, что мы избежали бы всех этих неприятностей, если бы сразу последовали моему совету. Так послушайте меня теперь – и мы избежим гораздо худшей беды. Против Санта-Эрмандад не помогут нам все ваши рыцарские доблести, ведь она за всех странствующих рыцарей гроша ломаного не даст. Мне уже чудится, что пули ее стрелков жужжат около моих ушей.
– Ты трус от рождения, Санчо, – перебил его Дон Кихот. – Но чтобы ты не мог обвинить меня в упрямстве, я последую теперь твоему совету и удалюсь отсюда, чтоб избежать встречи с Санта-Эрмандад. Но ты должен поклясться, что никогда, ни в этой жизни, ни в будущей, никому не скажешь, будто я из страха уклонился от этой встречи. Помни – я делаю это только потому, что снисхожу к твоим мольбам. И при одной мысли, что ты можешь бессовестно оклеветать меня и рассказать кому-нибудь, будто я уклоняюсь от опасности, и притом от такой опасности, которая действительно способна внушить страх, – при одной этой мысли я готов остаться здесь один и ждать не только святое братство, о котором ты толкуешь с таким ужасом, но и семерых братьев Маккавеев[36], Кастора и Поллукса[37] и всех братьев и братства, какие существуют на свете.
– Сеньор, – отвечал Санчо, – удалиться не значит бежать, а дожидаться опасности, отразить которую мы не в силах, – чистое безумие. Благоразумие велит беречь себя сегодня ради завтра и не ставить все
