твой пульс с расстояния в три сотни метров. И мы не хотим объяснять им, что это за странно пахнущий человек… Еще вопросы?
– Я смогу навестить свою семью? – не то чтобы я тосковала о них, но это был завуалированный вопрос: позволят ли мне покинуть стены тюрьмы в принципе.
Отец и сын странно переглянулись.
– А ты хочешь? – ухмыльнулся Дженоб. – Что ж, все наши слуги имеют возможность два раза в месяц съездить куда им угодно.
– Так уж куда угодно? – Трудно было в это поверить.
И снова они обменялись непонятными взглядами.
– Да, главное – вовремя вернуться. Но детали тебе расскажут позже, – Кристоф явно хотел поскорее закончить разговор. – Пойдем, я покажу тебе твою комнату!
Я послушно последовала за ним.
Мы углублялись все дальше и дальше в дом. Казалось, внутри он был значительно больше, чем выглядел снаружи. Мы проходили через просторные залы с высокими потолками и окнами во всю стену, через нелепые по форме приземистые помещения с множеством дверей, ведущими в другие комнаты, поднимались и опускались по лестницам… Пока наконец не остановились в тупике – торце длинного темного коридора.
Я удивилась, поскольку там не было дверей. И тогда он указал на выдвижную лестницу.
– Полезай наверх… Ну? В чем дело? Полезай же!
Я стала неловко подниматься, то и дело оглядываясь на… хозяина (как же странно это слово звучало, вероятно, я никогда не привыкну!). Меня не покидало дикое ощущение, что стоит лишь отвернуться – и он нападет. Это было очень уединенное место. Комната находилась в мансарде: под скошенной крышей в углу стояла широкая кровать, на которой из-за резкого наклона потолка можно было только лежать. Пол покрывал милый ковер. Оглядевшись, я различила в слабом свете крошечной лампы столик у окна, кресло с моими вещами возле него и шкаф, в котором могло поместиться ровно столько одежды, сколько я привезла с собой. Как же он не был похож на мою роскошную гардеробную с кучей обуви и сумочек…
– Располагайся!
Я с удивлением обнаружила позади себя Кристофа, который, как всегда, совершенно бесшумно и непонятно зачем поднялся в мою, теперь уже мою, комнату.
– Да, – покорно ответила я, рассматривая помещение, в котором мне предстояло провести остаток жизни.
Я старалась не обращать внимания на него, стоявшего в опасной близости. Я бы многое отдала за возможность снова увидеть полное безразличие в его глазах!.. А не то новое, что появилось.
«Рано еще».
«Что рано?»
«Рано еще делать, что хочу».
Неужели в конце мне придется пройти и через это? Будто мало всего остального! Наверное, это называется эффективное использование собственности…
Мне так хотелось, чтобы он ушел! Хотелось остаться в одиночестве и разобраться, что я чувствую на самом деле: страх
