что среди большого количества исчезнувших в сумеречных извилинах, единицы о которых бы и не подумал никогда, все же остались. Не понимая, откуда и как, сквозь потайные ходы, тупики, через строи, напролом. Но большая часть к сожалению так и не нашла выхода, сгинув от истощения в наркотическом, алкоголическом, психическом и других видах сна. Сон разнообразен и голоден. Он питается нами. Он влавствует над нашими неокрепшими душами! Сон выдумка мозга.
Не то что я сам хотел или нет стать зомби, а то, что во мне было заложено предками, воспротивилось этому. Не знал, чего действительно надо бояться в современной жизни и нередко осознавал весь ужас в самый последний момент. Позже становилось весело и легко оттого, что не трус и не замечаю ужаса. Его присутствие стало обыденностью. Не видел, возможно, оттого, что лицо в лицо – лица не увидать.
Иногда только ощущал сверхзвуковое дыхание и многотонный резак трамвайных колес, шепотом проходящий в миллиметрах от рук, ног, головы. Жуть! Из-за увлеченности играми, и в большей степени, спортивным, был не чувствителен и по большей части оставался глух к испугам и страхам пьяного гетто, чем многие ровесники. Они то были плоть от плоти оттуда. А я как будто чужой, залетный, и вообще не принимал всерьез срезающие по щиколотки покосы какой-то далекой, нереальной и лишь изредка плохо пахнущей очередным мертвецом, смерти. Счастливец, не знал, что она не где-то далеко – она в нас.
Даже находясь, по сути, в самом центре человеческой трясины и борьбы за выживание, не понимал, где нахожусь. Преимущество молодости. Вот до чего сильно, детство. И уже топтался на краю, но не тонул из за тугодумства. Хотя признаюсь, предполагал еще и из-за того, что много-много раз, обливаясь слезами, просил и умолял:
«Не надо! Не хочу! Я же еще такой молодой. Ну и что, что психтаблетка и, возможно, вырасту в убийцу. Все равно не надо отнимать надежду – и у убийцы должна оставаться надежда, на раскаяние».
Главное, что на самом деле всегда хотел стать космонавтом. Мной владели сверхидеи. Хотя повторюсь, может, это только мне кажется, что я тонул и выплыл, и что просил, а может статься, что и не просил, и не умолял, а просто молча шел топориком, разрывая водой бронхи и все, и я это уже не я. Что, удивлены? Нет! Сейчас все труднее удивить. И даже любовью! Тем более любовью, без денег!
Для половины она и гроша не стоит, для четверти означает совокупление и еще для четверти еще что-то вроде извращения и похоти. Это и есть то, что реально вырисовывается.
Сразу оговорюсь, что я не собираюсь на кого-то сложить ответственность за свою жизнь, так как считаю, что и сам перед собой не несу никакой ответственности за нее: все течет и изменяется не по моей воле.
Фаталисты всех стран объединяйтесь! Мы появились на этот свет, и смею утверждать, что ни у одного из нас не спросили, хотим ли мы этого.
Мы словно стояли в длинной очереди, занимая с рассветом, за пять часов до открытия, записываясь тридцать шестым за гражданством, которое уже имеем по факту рождения.
