логического объема;
2) подставляемое входит в пропозициональное целиком, то есть в подставляемом не оказывается каких-либо денотативно избыточных фактуальностей, подлежащих элиминации.
Примером пропозиционального выражения может быть высказывание: "Мне кажется, что я присутствую в некотором мире". Невзирая на заведомую условность и приблизительность этого высказывания, не имеет значения, о каком именно "мире" и каком "мне" идет речь. Для целого класса возможностей допустимо снятие вербальной способности, поскольку денотат термина "кажется" невольно вводит тот или иной неречевой эквивалент (практически любой интенциональной представленности). То же можно сказать о более точном аналоге приведенного высказывания: "ощущение «я» плюс остальное (само)восприятие" и других его аналогах, в том числе потерявших обычную грамматику, а заодно и благозвучную тавтологию.
Используя в дальнейшем более свободный и терминологически разгруженный стиль изложения, мы предполагаем все же возможность сведения ключевых высказываний к пропозициональным выражениям, допускающим проверку той или иной конкретной субъективной реальностью. Эта необходимость возникает всякий раз тогда, когда упор делается не на мировоззрение, а на основания мировоззрения. Отчасти такие основания можно найти в более дифференцированном подходе к качественному психологическому материалу.
Наша первая дифференциация традиционно понимаемого психического заключается в разделении его на собственно психическое и психейное. Если собственно психическое – это область наглядного, осознанного, непосредственная реальность как таковая (и "внутренняя" и "внешняя"), то психейное – это не только нечто неосознанное, но и недостижимое в качестве предела осознавания, если подразумевать терминологически строгое разграничение… Если есть сознание и метасознание, то психейное – часть метасознания, наиболее близкая к сознанию, а вернее – некоторая окрестность психического. Расчленять каким-либо образом психейное на структуры – означает творить мифы. Психейное не есть объект какой-либо конкретной науки и выступает только как своего рода вещь в себе.
Одним из самых древних мифов по отношению к психейному является миф о разуме – абсолютно идеальном и нагом уме. Реальный ум вполне чувственен и есть область наглядных ощущений смысла, связанных с воспоминаниями, представлениями и прочими здесь-теперь-феноменами. Собственно ум вполне фактурен, хотя невещественен, несубстанционален, а равно – неидеален, если, конечно, идеальное не рассматривать как нечто условно-относительное и соотносительное. В реальном здесь-теперь-уме не может быть точных окружностей, полного словарного запаса "личности", чисел типа 333333, а есть только опознаваемость их знаков, их образов, ссылки на них, но все то, чего нет в реальном уме, якобы есть в некоем фиктивном уме, разуме, хранящем абсолютно голые идеальности.
Можно привести рельефный пример. Так, умножая
